Мкртич Саркисян - Сержант Каро

— Вот что натворили!

Сергей не выдерживает… Он всхлипывает, покусывая правое плечо. Потом неожиданно выскакивает из комнаты, опрокидывает первого попавшего немца и сдавливает ему горло. Минута — и тот испускает дух. Пока я пытаюсь предотвратить самосуд, Каро успевает своим безотказным оружием — ножкой венского стула — покончить с остальными пятью.

— Что вы сделали?.. — кричу я на своих товарищей и не слышу собственного голоса.

— Я убил! — выдыхает, сдерживая слезы, Сергей.

— Земляк, — глухим, твердым голосом говорит Каро, — ты оставь, ради бога, это свое неуместное человеколюбие, понял? Блеять по-овечьи среди волков — дело гиблое. Здесь нам некогда трибунал собирать. Я человек — и я должен убивать убийц. Я люблю людей — и я должен убивать людоедов. Ты не вмешивайся, земляк, в такие дела, слышишь?

В голосе сержанта — угроза, в глазах — ни капельки теплоты. Чувствую, что нет на свете такой силы, которая могла бы в эту минуту погасить в его сердце жажду мщения. Каро не похож на себя. Я молчу — слова уже излишни. Потом Каро выходит, садится у стены избенки. Я тоже выхожу вслед за ним.

— Каро… — говорю я примирительно.

— Зачем мы в этот дом вошли, земляк? Надо же!

— Да, не удалось нам почиститься, отдохнуть, — отвечаю. — Ну и ну!

— Почистишься тут!.. Видал, что натворили эти фашисты, эти вши на теле человечества? И хватит, больше вопросов не задавай.

— Но мы же не фашисты!

— Мы те, кто убивает фашистов. Правда?

— Правда.

— Значит, свои наставления оставь при себе.

Сержант непримирим и не желает даже разговаривать. Но я из настырных:

— Это были пленные.

— Пленные, верно. Но мы не святые…

Враг отступает.

Наши воинские части преследуют его по пятам. Каждый наш шаг приближает победу. Каждый наш шаг приближает минуту, когда наконец-то наступит мир. Страдания и муки войны закалили нам душу, но тоска по родному дому изнурила нас, как тяжелая ноша.

— Иван, а где твой дом?

— В Сибири.

— Значит, все равно что в ссылке живешь?

— Это почему же, браток? Сибирь — рай земной. Сибирь — красота одна, всех краев краше… Погоди, ты это из каких же мест, что Сибирь моя не по нраву тебе?

— С Кубани я. На Кубани мой дом.

— Ты хвали свою Кубань сколько хочешь, но мою Сибирь не трожь.

Переговариваются, спорят между собой солдаты. Каждый мысленно — со своей далекой семьей, со своей возлюбленной. Каждый называет свою родину прекрасной. Не может быть не прекрасной Родина, если она твоя. В большом этом мире существуют тысячи маленьких миров, и любой из них — самый прекрасный, самый дорогой и священный.

Карс уж очень не нравится поспешное отступление противника. Он видит в этом какой-то подвох.

— Я знаю этих фрицев как облупленных, они сейчас не должны улепетывать таким вот галопом. Как бы нам в мешок не попасть.

Выясняется, что наше командование тоже обеспокоено, и наутро мы получаем приказ: остановиться и занять круговую оборону.

— Зачем?

— На приказ отвечать вопросом солдату не положено… Занять круговую оборону!

— Зачем?

— Зачем занимать-то?

— Противник нас в клещи взял! Вот зачем! Понятно?

— Мы окружены?

— Да, почти что…

Поверив, что «мы окружены», солдаты тотчас же начинают рыть окопы. На войне бойца ничем не удивишь, испугать — тоже не так-то легко. Война есть война, и, значит, надо воевать. Мы окружены? Что ж, значит, надо прорвать кольцо противника и выйти из него — вот и вся недолга. Может, не удастся? А кто дерзнет отнять у воина его право сражаться и право умереть?.. Ребята роют с усердием, с толком, не суетясь.

— Кто очень боится танков — копай глубже.

— Балда! А кто здесь не боится танков?

— Стало быть, знай копай, не ленись.

На закате мы размещаемся в уже отрытых окопах. Окоп — это кров солдата, его полная надежд и грез квартира. Окоп — это и могила солдата. Он видит в нем свой дом, правда безадресный. Он видит в нем и свою могилу. Солдат и любит, и ненавидит свой окоп.

Земля заволакивается вечерней мглой, и окопы наполняются тихими поющими голосами. Мой ординарец Сергей неразговорчив. Он молча, задумчиво курит цигарку.

— Что не разговариваешь, Сергей?

— Не хочется, товарищ лейтенант.

— А ты усни.

— Спать и вовсе не хочется.

— А чего тебе хочется?

— Помечтать. Я вспоминаю… Но погодите, товарищ лейтенант… — Сергей вскакивает с места. — Слышите, шум моторов?

— Где? Откуда?

— Со всех сторон.

— Боишься?