Владимир Зазубрин - Два мира (сборник)

— Трах! Бар-pax! Бах! Tax! Та-та-та! Та-та-та!

— Цепь, вперед! Ура!

— Та-та-та! Та-та-та! Брах! Бах! Tax! Трах!

— Товарищи, пили! Пили!

— Бах! Бах! Урррр! Виужжж! Баххх!

— Эге, артиллерию пустили! — Черепков наморщил лоб.

— Товарищи, без приказания не отступать.

Надо бы торопиться. В первой линии стало душно, воздуха не хватало. Щель ревела. Коровы мычали. Лошади бились, храпели, ржали. С топорами, с пилами люди ползали под корнями.

— Пили! Пили!

— Ура! А-а-а!

— Врешь, наколешься!

Черепков стоял в цепи во весь рост.

— Крой, товарищи! Чаще! Чаще!

— Трах! Бах! Ба! Бах! Та-та-та!

— Так их! Еще разок сбегайте, господа, до ветра!

Белые снова отошли. Ночью ползком стали красться к разрушенной засеке.

Далеко в тайге с грохотом рухнула последняя сосна. Жаркий, потный клубок выкатился на реку.

— Пропилили! Пропилили!

Засека молчала, безлюдная, покорная. Орлов топал ногами, плевался. Раненых и убитых у него было более пятисот человек.

— Сбежали, трусы, прохвосты! Подлецы, только из-за угла воюют! Прохвосты!

Идти дальше было опасно. Белые легли в окопчики партизан, стали перекидывать насыпи на другую сторону.

— Пропилили! Пропилили!

В холодные чернила реки скатывались длинные толстые стволы таежных старожилов. Несколько плотов к утру подняли всю Таежную республику с армией и, тихо покачивая, понесли вниз по течению, к Черной горе. Вода в реке стала красной, как кровь. Заря разгоралась. Повязки на раненых намокли, покраснели. Убитые, двадцать три человека, лежали спокойные за свою судьбу. Их везли схоронить как героев. На поругание врагам они отданы не были.

Н-ская дивизия отошла на две недели в резерв. Н-цы расположились в большом селе Утином, на берегу двух длинных кривых озер, поросших тростником, по ту сторону которых, сейчас же за поскотиной, стояла небольшая березовая роща, а левее ее стелились сочные, зеленые ковры лугов. Озера были полны диких уток и всякой болотной дичи, а в роще бегали зайцы и черные косачи спокойно сидели на березах. Офицеры принялись за охоту. Лес, луга, озера огласились раскатистыми выстрелами. Солдаты доставали у крестьян сети и по целым дням лазили по озерам, ловя золотистых жирных карасей. Люди посолидней, семейные, интересовались больше скромными домашними удовольствиями — топили бани, целыми часами парились в них со всем семейством, а потом сидели в светлых и просторных горницах и подолгу пили горячий душистый чай.

Мотовилов и Колпаков решили зайти к Барановскому, вспомнив, что он вчера ходил на охоту.

— Ага, пришли. Ну вот и отлично. А я за вами хотел уж Фомушку посылать, — встретил хозяин гостей. — Хочу сегодня именины свои справлять. Обед закатил министерский.

— Да ты разве именинник? — удивились пришедшие.

Барановский засмеялся:

— Да нет, я именинник буду еще в декабре, а пока есть возможность, так надо справить.

— Молодец, молодец, Ваня, — заревел Мотовилов.

— Руку, именинник. С днем ангела тебя. Чего там ждать, когда праздник придет, у нас, людей военных, коли есть чего жрать, так и праздник. Это здорово ты, Иваган, придумал. Правильно. Одобряю.

Сзади Барановского стояла хозяйка дома и с ласковой улыбкой смотрела на суетившегося у печки офицера.

— Что, хозяюшка, хорош повар-то? — лукаво подмигнул Колпаков.

Хозяйка — молодая вдова — стыдливо закрылась кончиками головного платка, покраснела.

— Да уж чего и говорить — не повар, а золото. А уж знает-то все до тонкости, что, как и куда. Ох, гляжу я, не похожи вы на белых-то, — вдруг неожиданно добавила она.

— Почему не похожи? — засмеялись офицеры.

— Да уж чего там, знаю я белых. Стояли у нас и полковники, и капитаны, так к ним не подступишься. Слова не скажут тебе путем, все как-то срыву да грубо. Сами уж чтоб чего сделать — Боже упаси, все денщиков заставляют. А вы что: и с народом разговариваете, а они вон стряпают сами.

— Ну, хозяюшка, нам до капитанов-то еще далеко.

— Нет, уж не говорите, и солдаты у вас ласковые, обходительные, и порядок у вас есть. Зря не делаете вы. Ну, вот в точности, как у красных.

— Что ты сказала? — нахмурился Мотовилов.

— Говорю, мол, на красных вы похожи. Они у нас неделю стояли, так очень хорошие люди. Ну а ваши — то есть не дай Бог.

Хозяйка махнула рукой. Мотовилов сердито молчал Колпаков заметил:

— Правду, видно, говорил полковник-то пленный, что красные теперь не то, что раньше, что у них теперь порядок, дисциплина. От этого-то их мирное население и встречает хорошо.