Величко Нешков - Наступление

Рашкович не верил в перемены, происшедшие в Болгарии, и даже не составлял себе труда разобраться в них. Ему было ясно одно: болгары — вот причина гибели великой Сербии. К слову сказать, полковник Додев был убежден, что великая Болгария погибла из-за сербов.

Первым прибыл командир 2-го батальона майор Милчев.

Полковник Додев и командир 3-го батальона капитан Велев прибыли одновременно.

Майор Леев встретил их на веранде. Полковник внимательно выслушал его рапорт, сдержанно подал ему руку и медленным шагом направился через веранду в дом.

После обычной суеты и обмена дежурными фразами о погоде и удобствах гости расположились около стола майора Пеева.

Полковник Додев сел на центральное место, рядом с ним — майор Милчев, майор Пеев, капитан Белев и помощник командира Тодоров. Додев достал из кармана сигарету, закурил, откинулся на спинку стула и еще раз оглядел офицеров. Кровь прихлынула к его вискам. Собравшись с силами и остановив нерешительный взгляд на капитане Тодорове, полковник чуть слышно проговорил:

— Тодоров, оставьте нас ненадолго. Я сделаю офицерам заявление частного характера. — Он виновато наклонил голову к чернильнице, ожидая острой реакции Тодорова на свои слова. Помощник командира не сразу понял эту дерзость полковника. Потом он нервно встал со своего стула и широкими шагами, не оборачиваясь, направился к двери.

Командиры батальонов смущенно переглянулись, не понимая причину такого поступка полковника. Тодоров хлопнул дверью, и его тяжелые шаги раздались по коридору.

— Господа, я собрал вас, чтобы обсудить один, так сказать, личный вопрос. А вам, майор Пеев, я делаю серьезное замечание. Вы не должны были ставить меня в такое неловкое положение! Из-за вас мне пришлось его выгонять. — И он показал на дверь, в которую только что вышел Тодоров. — Вы должны были найти подходящий повод и не допустить его прихода сюда.

Майор Пеев поднял голову, чтобы сказать что-то, но полковник сделал ему знак рукой молчать и продолжал:

— Господа, в настоящий момент мы поставлены перед самым серьезным испытанием и проверкой нашей политической зрелости. Я хочу сообщить вам очень важную новость. Вопрос теперь стоит так: быть ли нам завтра свободными людьми, почитаемыми и уважаемыми гражданами, какими мы были еще недавно, или остаться униженными и притесняемыми. Об этом мы должны молить бога, чтобы он прежде всего дал нам жизнь и здоровье и больше веры в дело, которое до нас начали патриоты тыла, у кого любовь к отечеству еще не угасла и у кого еще есть силы и мужество думать и о нас. Перехожу непосредственно к делу. Без ведома и в отсутствие коммунистов в совет министров внесено и одобрено специальное постановление о нас, военных. В силу этого исторического и спасительного постановления все наши прошлые дела нам прощаются. Автоматически прекращаются любые преследования всех офицеров, сержантов и солдат, задержанных до этого момента следственными комиссиями, если они пожелают пойти на фронт. Вам ясно, господа? — повысил голос Додев. — Кто из вас желает, чтобы его третировали, как раба?

Додева слушали, онемев от неожиданности. А он продолжал все тем же торжественно-патетическим тоном:

— Но я получил указания свыше относительно того, чтобы и мы здесь внесли наш скромный вклад в общее дело. Я только что вас предупредил, что все это делается без ведома коммунистов. Естественно, надо ожидать, что они будут сопротивляться. И теперь наша очередь показать им, что они должны поджать хвост и считаться с нашей силой и с нашими возможностями, что они в большой степени зависят от нас. В связи с этим я выработал небольшой план и во имя его исполнения призываю вас быть готовыми пойти на жертвы. Прошу иметь в виду, что моя просьба — одновременно и приказ вышестоящих органов в армии.

Майор Пеев глубоко вздохнул, вытер вспотевшее лицо, провел пальцами по плешивому темени и неспокойно прокашлялся. Додев смерил его сердитым взглядом и продолжал:

— От нас требуется только одно — не поддаваться на коммунистические уловки, с достоинством и честью повернуться к коммунистам спиной и сказать, что нас до сих пор достаточно унижали. Разрешите мне, как вашему командиру, как более старшему по чину офицеру, еще раз заверить вас в том, что они никогда не станут нам доверять. Они будут использовать нас до тех пор, пока будут в нас нуждаться, а затем дадут нам под зад коленом. Повторяю: сейчас идет проверка нашей политической зрелости.