Николай Кожевников - Гибель дракона

— Последний раз спим вместе, Мишка. Завтра пораньше выйдем, ночью я в Ирэктэ буду. Дальше один побежишь. Степь будет. Голая. Сопки. Снегу совсем мало.

— Пройду, — хмуро ответил Михаил, устраивая постель из еловых веток.

— Холодно будет. Костер жечь — дров нет. Степь. Возьми дров мало-мало. Замерзать никак нельзя.

— Дойду, — отозвался Михаил.

Он долго не мог заснуть, прислушиваясь к ровному спокойному дыханию старого Лю. Где-то над ними шумел лес, мела пурга. Но в пещере было тихо и душно. Михаил думал о Хайларе, о Федоре Григорьевиче, о Ли Чане, которых он скоро увидит, если дойдет благополучно и если они живы. Потом мысли смешались, откуда-то появилась Лиза и села с ним рядом. Михаил все хотел взять ее руку, а она, смеясь, толкала его в плечо.

— Вставай, пора, Мишка! — будил Лю Цин. — Ночью спать нада.

Они расстались. И еще двое суток шел Михаил — без дорог, объезжая даже одинокие заброшенные фанзы. «Может, Лизу выпустили, — мечтал он по вечерам, поев холодного мяса и кутаясь в легкое одеяло, сшитое из шкур. — Нет, японцы не выпускают. А вдруг у нее ребенок?..» И опять в голову лезли дикие, сумасбродные мысли: подползти к тюрьме, подорвать гранатой ворота, перебить охрану, найти Лизу и унести ее в горы — на Хинган!.. Он кусал губы и сжимал кулаки до боли в пальцах: нет, один он ничего не сделает. Приказ командира: восстановить связи в Хайларе. Ничего больше. Он не имеет права рисковать собой. От того, как он выполнит задания, зависят боевые успехи отряда.

Дождавшись полночи, Михаил перелез через низенький заборчик во двор к Федору Григорьевичу. Осторожно подошел к двери, прислушался. Ничего, кроме стона ветра. Оглянулся: его следы замела поземка. На тихий стук, против ожидания, сразу же откликнулись. Затеплился огонек в избушке и пропал: окно закрыли чем-то темным и плотным. Послышались шаркающие шаги и стариковский, хриплый спросонья, кашель.

— Кто тут? — негромко спросил Федор Григорьевич. — Кого бог послал?

— Откройте, Федор Григорьевич, — Михаил от волнения совсем забыл о пароле.

— Да кто это? — уже тревожно повторил старик.

— Я... Михаил.

— Что? Кто? — Федор Григорьевич шарил за дверью руками и никак не мог найти задвижку. Дверь, наконец, с грохотом открылась, и старик обнял Михаила. Увидев лыжи, заторопился: — Иди скорей. Со снастью. Там приберем... Погоди... веничком обмету.

Блаженное тепло жилого дома разморило Михаила, как только он переступил порог. Вот теперь усталость дала себя знать. Ноги подкосились, и Михаил поспешно присел на скамейку. Закружилась голова, в животе закололо от голода: пахло хлебом. Дверь светелки была забита. Значит, Лизы нет! Нет!.. И это отняло остаток сил. Кто-то осторожно тронул Михаила за плечо, он равнодушно обернулся. Ли Чан! Шин Чи-бао, давая задание, назвал Ли Чана связным.

— Дядя Ли!

Пока гость ел, старики убрали в подполье его лыжи и замели крыльцо. Они не расспрашивали Михаила. Сдвинув брови, Федор Григорьевич оторвал планку от косяков двери в светелку. Там осталось все так, как было при Лизе. Федор Григорьевич занавесил окно, убрал постель и вытер пыль.

— Тут тебе придется жить, Миша. А дверь я опять забью. Ты запрись изнутри. Там ход в подвал есть. Завтра покажу.

Михаил уснул, едва голова коснулась подушки. Старики некоторое время стояли в дверях, глядя на него, спящего, а потом, встретившись глазами, вздохнули. Через несколько минут в домике опять стало темно и тихо.

Утром Федор Григорьевич еле поднялся. Тело разламывала усталость, хотелось спать, он судорожно зевал. Голова горела. Ли Чан встревожился. Совсем некстати заболел друг! Доктора позвать — платить надо, а денег у них мало, чуть-чуть хватит на хлеб. И то дня на три, не больше. И Мишка тут. Ему день-два отдохнуть нужно. Есть нужно. Обратно — далекая дорога. Нет, совсем некстати заболел друг!

К обеду проснулся Михаил. Федор Григорьевич не смог подняться с лавки. Ли Чан, подав Михаилу поесть, сел рядом с Федором Григорьевичем. Тряпка, намоченная в холодной воде, на лбу больного быстро высыхала, ее приходилось часто менять. Ли Чан сокрушенно вздыхал и покачивал головой.

К вечеру Ли Чан отправился в город. Нужно было позвать людей: Мишка велел.

А Михаил, вцепившись в волосы, ничком лежал на коротенькой деревянной кровати Лизы. Ему казалось, что он сходит с ума: так стремительно и неожиданно было возвращение в прошлое. Та же комната. И мнится: вот откроется дверь, и войдет Лиза... Как пережить такое?!