Александр Щелоков - Жаркие горы

Удод, должно быть, очень гордился собой. Он то распушал рыжеватый хохолок с черными подпалинами на кончиках перьев, то собирал его в кисточку.

Случайно он встретился взглядом с лейтенантом и замер, удивленный. Скорее всего, не испугался, а только рассердился на чужака, проникшего в его владения. Посмотрел, шевельнул крыльями, зашипел и вдруг сорвался с места. Оттуда, куда он улетел, до лейтенанта донесся глухой протестующий крик «ху-дуду! уп-уп!».

Проводив птицу взглядом, Жарков приложил к глазам бинокль. Далекие скалы теперь стали хорошо видны. И то, что еще минуту назад казалось обычным кряжем, приобрело очертания неприступных крепостных стен. От подножия, усыпанного нагромождением камней, сорвавшихся с высоты, вверх поднималась крутая стена, вдоль и поперек перечеркнутая глубокими темными трещинами. Внизу, у ее основания, едва заметные на темном фоне, ползли несколько машин.

Жарков посмотрел на часы. Минут через пятнадцать колонна будет здесь.

Караван предстояло брать одним ударом. Вступать в длительный бой не позволяла обстановка.

— Работаем на уничтожение! — предупредил Жарков. — Целить по бензобакам. Огонь только по команде. Залпом.

Он расположил солдат вдоль гребня. Указал ориентиры. Определил сектора обстрела. Предупредил о сигналах и командах.

Стали ждать.

Лейтенант то и дело поглядывал вдаль, следя за приближающимся хвостом пыли, который полз по долине.

Отдавали последние распоряжения отделенные.

Сержант Бородин, ворчливый дядька, не раз отличившийся в сшибках, воспитывал упрямого новичка.

— Слушай, Борцов, — говорил он вразумляюще, слегка растягивая слова, — предупреждаю последний раз: с заплющенными глазами не пали. Заруби себе: в городе надо экономить электроэнергию, здесь — боеприпасы.

— Гы-ы, — осклабился Борцов беспечно. — Уж чего-чего, а электры я потратил немало. Приходил домой из школы и сразу телик — щелк! — и гонял до вечера.

— На все подряд лупился? — спросил лежавший неподалеку ефрейтор Романов.

— Спрашиваешь! Исключительно на все!

— И чего ради?

— Для противодействия скуке.

— С тобой все ясно, Борцов, — сказал сержант. — Гонял ты ящик со скуки, а на выходах со страху палишь. Пора нам с тобой прощаться.

— Как это?

— А так, друг. Как в песне: «Давай пожмем друг другу руки и в дальний путь на долгие года». Думаю, больше не увидимся.

— Ты что? — Борцов всерьез встревожился. — Ты что?!

— А то. Будешь жать на спуск, закрыв глаза, с тобой всё. Сперва немного попугаешь духов, а потом они тебя голыми руками прищучат.

— Ты что? — повторял свое Борцов, вконец расстроенный.

— Значит, не нравится? Тогда слушай. Без патронов много не навоюешь. Значит, их надо беречь. Клади строчку не более трех звуков — та-та-та. И отсек. Поглядел, прицелился, и опять три звука. Только прицельно. Как учили. Тогда мы с тобой еще компоту выпьем. После Дарбара. Понял?

Уныло подвывая утомленными моторами, к месту засады приближались пять машин. Над кузовами, захлопнутыми выгоревшим брезентом, высился какой-то груз. В середине колонны шла машина, в которой сидело около пятнадцати вооруженных духов. Езда изрядно утомила их, и они выглядели безразличными, отрешенными. Сидели, поставив между ног автоматы и пулеметы, покачивались на выбоинах, кивали головами, как китайские фарфоровые болванчики.

Лейтенант Жарков уже собирался подать команду, как вдруг из-за поворота появились еще две машины, полные духов. И откуда они вывернулись? Соотношение сил резко изменилось. Что делать? Атаковать или отложить удар, запросив подкрепление? Дополнительный взвод сразу облегчил бы дело. Но за это время колонна уйдет в сторону широкой долины, где внезапность атаки утрачивала весь эффект.

Вслух высказав несколько слов, облегчающих душу, Жарков переместил двух гранатометчиков и пулемет навстречу внезапно появившемуся усилению.

Поднял руку, подавая сигнал «Приготовились». Ощущая, как растет внутреннее напряжение, терпеливо ждал, пока машины выберутся на прямую, вытянутся вдоль хребта, подставят борта под огонь.

Понимая, что маскироваться уже незачем, громко, во весь голос, скомандовал:

— Залпом, огонь!

Грохот гранатометов, треск автоматов и пулеметов слились со взрывами. Меткий выстрел поразил первую машину, и она занялась огнем, запылала, превратившись в огромный костер. Вторая машина ткнулась в первую и тоже вспыхнула с треском и гулом.

Средняя машина ахнула сильнее всех остальных. Лейтенант еще не услышал взрыва, но уже увидел, как огромный багрово-дымный шар, клубясь, взвился над грузовиком. И только затем рвануло резко, оглушающе. Все вокруг заиграло кровавыми сполохами, подсвечивая склоны хребта.