Александр Щелоков - Жаркие горы

Будто взрыв, на него обрушился грохот взревевшего двигателя. Сизый вонючий дым пополз по дороге. Заклубилась с камней пыль.

Танк осторожно, словно боясь за прочность дороги, лязгнул гусеницами и продвинулся на метр вперед. Слегка качнулся, останавливаясь. И тут же двигатель смолк.

Некоторое время Щурков лежал неподвижно, приходя в себя после грохота. По броне изнутри звякнули ключом — все в порядке.

Он опять выполз к левой гусенице и воткнул нож в грунт.

И опять была мина.

Он копал и копал, сдирая ногти об острую стеклянистую крошку.

Вдруг его пальцы запутались в каких-то нитях. Он их не видел, но чувствовал — попал в силки. Сначала по инерции потянул руку вверх, но тут же замер, сдерживая дыхание. Нити на мине — это, возможно, привод натяжного взрывателя.

Понимание случившегося пронзило сознание. Спина под рубахой вмиг замокрела, будто на нее плеснули горячую воду.

Со щемящим чувством тоски Щурков подумал, что, может, это и есть его последняя минута перед нежданным финишем жизни.

Не хотелось верить в такую страшную несправедливость, но и не верить было нельзя. Реальность — вот она, под рукой. Вспомнил разговор с преподавателем саперного дела в военном училище. Блистая красноречием, он, курсант Щурков, сказал тогда: «Саперы работают без права на ошибку». Прочитал в какой-то газете броский заголовок и на всякий случай запомнил. А здесь взял и выложил как свое, пережитое. Майор качнул головой: «Красиво, конечно, но глупо, курсант Щурков. Право на ошибку есть у каждого. Ни закон, ни Конституция нас его не лишают. Но у сапера, как в сказке, — право только на одну ошибку. Она первая и последняя…»

Щурков осторожно двинул пальцем и опять почувствовал, что связан с миной чем-то невидимым, но прочным.

Он сжал зубы и левой рукой стал осторожно отгребать крошку. Надо было очистить от земли правую кисть, чтобы увидеть, в чем же она завязла.

Постепенно ямка углублялась, и рука открылась. Он смотрел на нее, словно никогда не видел дотоле. Кисть была серой от пыли. Каменная крошка набилась между золотисто-рыжих волосинок, густо топорщившихся у ребра ладони. На суставах пальцев чернели свежие ссадины. Проступившие капли крови припорошила пыль, и они запеклись коростой. «Теперь и укол от столбняка не понадобится», — с острой жалостью подумал Щурков.

Он осторожно отодвинул голову к руке, чуть пригнул ее, прикрыл глаза, набрал воздуха в легкие и сильно дунул. Колючая пыль брызнула в лицо. Он подождал немного и открыл глаза. Увидел, что указательный и средний пальцы перехвачены золотистой, должно быть медной, проволокой, которая обоими концами уходила куда-то в глубину, под мину.

Стараясь не потянуть проволоку наверх, он стал выпутываться из силков. Двигал руку на себя, невольно сдерживая дыхание. Потом возвращал пальцы в прежнее положение, стараясь расширить петлю у пут. Двигал и следил за миной, хотя понимал, что лучше бы ее не видеть вообще.

Медленно, словно нехотя, проволочное кольцо расширялось. Щурков освободил из него сначала один палец, потом другой.

Оттянул руку и отполз поглубже под днище, не желая видеть оранжевую коробку дьявола. Лег на спину и размял затекшую кисть. Успокоил дыхание. Вернулся на прежнее место. Осмотрел мину. Сомнений не оставалось: изделие оборудовано элементами неизвлекаемости. Сволочная система, произведенная под оливами апеннинского сапога.

Щурков снова взялся за дело.

Круговыми движениями рук, уподобляясь горшечнику, лепящему сосуд, он выпростал из грунта ребристый бочонок. Оглядел его и стал осторожно прилаживать к корпусу цепкие лапки «кошки».

Удалось это не сразу. Зацепы при малейшем неловком движении соскальзывали с гладких ребер, и он инстинктивно вздрагивал от пугающего скрежета.

Внезапно в метре от Щуркова что-то пискнуло. Краем глаза он увидел, как сверкнула длинная искра. Рядом с гусеницей на черном камне прорисовалась неглубокая, но заметная черта. Ее высекла пуля. Тут же рядом невидимая рука прочертила вторую линию. Запахло кремнем, из которого высекают огонь.

И опять полосой вздыбилась пыль, будто невидимая метла шваркнула по земле.

Щурков отполз под танк. По нему бил снайпер. Очевидно, сверхметкий стрелок. Такое определение капитану встретилось в одном случайно попавшем ему в руки словаре. Он еще тогда подумал: что же такое сверхметкость, если достаточно быть просто метким для попадания в цель?

— Назаров, следи! — крикнул капитан ротному снайперу. — Надо найти охотника!