Нгуен Тяу - Выжженный край

В каменном доме тетушки Кхой осталось две семьи: сама Кхой с внучатами да матушка Эм с Оу и То. Кук и Линь теперь жили отдельно. Почти у самой околицы Восточной деревни стояло длинное строение, крытое наполовину железом, наполовину соломой, — его поставили недавно, специально для взвода ополченцев, прибывших разминировать берега реки Виньдинь. Там-то в одной из угловых комнатушек и поселились брат с сестрой. Питались они из общего котла.

Оба целыми днями друг друга не видели, встречались поздно вечером, почти ночью. У Кук дел было по горло, и у Линя нашлось занятие — вместе с ополченцами он искал и обезвреживал мины. Кук успокаивала себя тем, что Линь давно уже не тот маленький мальчик, о котором она когда-то денно и нощно пеклась. Кроме того, теперь у Линя была Оу, а это значило очень много. Зато матушка Эм была неспокойна — с тех пор, как они отделились, о Кук совсем некому было позаботиться. Эм очень скучала по Кук, часто вспоминала, как славно жили они раньше, и каждые два-три дня наведывалась к пей, прихватив с собой какой-нибудь гостинец — то новую керосиновую лампу, то веник, то еще что для хозяйства. Но Кук застать дома оказалось просто невозможно. Эм заходила, садилась на ее кровать, аккуратно перекладывала нехитрый скарб в ее вещмешке, чинила одежду, подметала, наводила «комнате порядок.

Как-то вечером, прибрав поскорее после ужина, Эм сказала Оу:

— Схожу-ка я в Восточную. Ты сегодня дома останешься, или опять собрание какое?

— Ага, собрание. — Оу догадалась, что мать собирается к Кук. — Кук, наверное, тоже не будет, она вообще вечерами всегда занята.

— Ну а Линь, он что, тоже на собрании?

Оу рассмеялась:

— Конечно, и Линь тоже. Сегодня во всех деревнях собрания!

Но Эм, оказывается, еще днем передала через соседей Кук, что вечером заглянет к ней, и Кук, чтобы не заставлять Эм проделывать длинный путь, пришла сама. Так они и встретились прямо у ворот — Эм спешила к Кук, а та торопилась к ней.

В доме с приходом Кук стало заметно веселее. Маленькая То сразу выскочила на веранду и повисла на пей. Даже Кхой и та пожурила:

— И чего ушла, оставалась бы с нами, неужели для Линя местечка не нашлось бы! Без тебя плохо! Мне все кажется, что ты совсем от нас уехала, куда-то далеко-далеко!

Кук виновато улыбнулась и, посадив на одну руку малышку Лан, а другой обняв за плечи То, устроилась рядом с Эм и Кхой.

— Знаю, знаю, некогда тебе, — успокоила ее Эм, — поэтому и навещаешь нас редко.

— Столько раз днем забегала, но вас никогда нет, все в поле да в поле! Разве можно в вашем-то возрасте так надрываться? — с укоризной сказала Кук.

— А кто ж за меня мою-то работу сделает? — рассмеялась Эм. — Как поработаешь, так и поешь!

— Ну ее, — ворчливо пожаловалась Кхой. — С тех пор как поминки по Нгиа справили, с поля совсем не уходит!

— Ну и что? Все в тюле, а мне дома отсиживаться прикажешь?

— И что вы эти дни там делали? — поинтересовалась Кук.

— Траву выпалывала, воронки засыпала… А знаешь, земля-то местами совсем еще твердая, просто камень!..

Дав Кук вволю наговориться с Кхой и малышами, Эм увела ее в другую комнату.

— Слушай, — нерешительно начала опа, — я тебя искала, вот о чем поговорить хотела… Понимаешь, ты нынче секретарь, на тебе о всех забота. Ты мне вот что скажи, я, конечно, темная, необразованная, учиться-то мне негде было, но вот в партию у меня сызмальства вера была, потому как я видела — хорошие это люди, настоящие…

— Что же сейчас вас тревожит? Может, я что не так делаю?

— Нет, но поняла ты… Тебя мне упрекнуть не в чем. Ванг — тот другое дело… Я вот что спросить хочу: ты с ним ладить?

— Нет… Недовольна я им.

— А он как на это?

— Толком не знаю…

— Тебе бы поговорить с ним, сказать, что нельзя так, как он… И откуда у него столько денег, ума не приложу. Ведь весь дом барахлом завалил!

— Сама не знаю. Сколько раз хотела спросить, да язык не поворачивается.

— Ох, трудно тебе, как я погляжу! Но сама знаешь — взялся за гуж… Кому, как не тебе, его наставить, ведь одно дело-то делаете. Попробуй поговорить с ним начистоту. Сейчас всем заодно держаться надо, вместе, а уж тебе с ним и подавно. Без уважения он к людям относится, а люди — сама знаешь, как сейчас живут — у кого крова не г, у кого риса, да натерпелись сколько…

— Знаю, мама, знаю…

— Конечно, и вам, начальству, сейчас нелегко. Небось сколько голову приходится ломать, вот дел-то! Только вот что помни: слава ой как много народу попортила. Взялся людям служить — перво-наперво сам чистым быть должен! Ладно, что это я тебя так… Да ты сама пойми, о вас же ведь и волнуюсь!..