Нгуен Тяу - Выжженный край

В конце шестьдесят девятого Нгиа уже командовал отделением. Тогда же здесь появился из Ханоя и Хьен, оба они получили особое задание. В то время враг загнал наших в глухие джунгли. Хьен и Нгиа много ночей провели прямо в море, от морской воды кожа их стала нездоровой, бледной, животы подводило от того, что питались од-пой сырой рыбой и пили соленую воду. В одну из ночей они вышли на пустынные дюны за Восточной деревней, где недавно разместились бронетанковая бригада и рота морских пехотинцев. Самые, можно сказать, трудные тогда были времена. Всех жителей, подозреваемых в причастности к «беспорядкам шестьдесят восьмого года», загнали в концлагеря, а оставшихся собрали в две деревни — Срединную и Восточную. Лишь немногим удалось спастись, и то чудом: убежали в города — Куангчи, а то и дальше, в Хюэ и Дананг. Не прекращались бомбежки, превратившие округу в «белую зону» — голую пустыню. Нужно было много выдержки, терпения, мужества, чтобы остаться здесь. Но Кук осталась. Она ходила в грязном рубище, вымазав лицо, шею и тело сажей и глиной, нечесаные выгоревшие космы падали на лицо, закрывая его. Кук назвалась майоршей, женой какого-то несуществующего Куп — такое она взяла имя. Опа искусно притворялась помешанной и целыми днями беспрепятственно бродила взад и вперед по селу, по песчаному берегу, что-то нечленораздельное бормоча себе под нос, иногда дико вскрикивая, иногда разражаясь визгливым хохотом.

Нгиа и Хьен сразу приметили безумную девушку. И уже на вторую ночь, вылезая из песчаной норы, в которую они закапывались на день, Нгиа решил, что все пропало, они обнаружены: из-за его спины, точно поджидая его здесь, неожиданно выросло это безумное, грязное и оборванное существо.

В прозрачном ночном воздухе, разлитом над белизной песков, Кук узнала Нгиа. Она тихонько вскрикнула — радость и боль были одновременно в ее крике, похожем на крик подбитой птицы. Уронила на песок рисовую лепешку и флягу с водой, которые прятала в своих лохмотьях.

— Кук, малышка! — Нгиа тоже узнал ее и тихонько окликнул, но Кук знаком велела ему молчать. Тут появился и Хьен. Кук поманила их за собой и вела долго, обходя стороной позиции неприятеля. Наконец через седловину, пролегшую между двумя высокими дюнами, они ползком пробрались на маленький заброшенный хуторок. Тишина здесь стояла, как на кладбище.

Тут-то и было убежище Кук, которое она вырыла под землей. Забравшись в него, Хьен до дна жадно выпил всю флягу. Нгиа сделал всего один глоток и долго сидел молча — держал половинку рисовой лепешки и никак не мог откусить, спазмы сжали горло. Уму непостижимо, где Кук раздобыла лепешку и воду. Нгиа не выдержал и первый раз в жизпи заплакал, прижав к груди взлохмаченную, в золе и песке голову девушки.

Над недавно подстриженной, пахнущей свежестью живой изгородью из кустарника тетау весело мигала гирлянда электрических лампочек. Из дома доносились взрывы смеха, и раскатистый мужской голос говорил:

— Это надо видеть! Вам, уважаемые женщины, просто необходимо посмотреть эти места. И не только Хюэ, но и Дананг, и Сайгон тоже…

Значит, в гости заглянул знакомый журналист Суан Тхюи, корреспондент газеты, которая издавалась в их провинции.

В открытую дверь Кук увидела Эм, маленькую То и Суана Тхюи, устроившихся вокруг подноса с едой прямо на низком, едва возвышавшемся над полом деревянном топчане. Они ужинали. За спиной у То пристроилась тетушка Кхой.

— Ли вправду, — наставительно сказала она, тыча пальцем в спину матушки Эм, — не мешало бы тебе Хюэ поглядеть, пусть бы наши власти тебя свозили. Ты целую жизнь на них, почитай, положила, вот и сделали бы тебе добро!

В саду мелькали яркие светящиеся точки — светлячки. Кук ступила на выложенную цветной плиткой веранду, постаралась придать лицу радостное и оживленное выражение и прямо с порога стала кричать, что ужасно проголодалась и сейчас от всего этого пиршества ни крошки не оставит.

— Есть хочу! Хочу есть! — кричала опа, швыряя сумку за полог, отделявший ее кровать. Суан Тхюи бросился ей навстречу, протянул обе руки и крепко сжал ее руки в своих.

— А вы, Суан Тхюи, — сказала Кук, — сами наверняка уже успели побывать и в Хюэ, и в Дананге. Думаю, немало вам довелось там повидать. Да что там говорить, так интересно — большой город, который только-только освободили! Надеюсь, вы нам хоть что-нибудь расскажете? — И она повернулась к Эм: — Матушка, вы сегодня опять на поле ходили?