Владислав Шурыгин - Зенитная цитадель. «Не тронь меня!»

— Вот что, товарищ Морозов… — сказал, остановившись напротив, адмирал. — Всех раненых плавбатарейцев первым же кораблем эвакуировать на Большую землю. А если конкретно, то сегодня ночью должен прибыть «Безупречный», вот на нем. Ясно?

Морозов несколько растерялся. Где в такой короткий срок — до ночи — найдешь, соберешь раненых плавбатарейцев, кто конкретно будет заниматься их эвакуацией? Фадеев, видя замешательство на лице начштаба, посоветовал использовать для этой цели самих же плавбатарейцев, только легкораненых.

— Выделите автотранспорт, а они своих сами найдут.

— Есть. И последнее, товарищ контр-адмирал. Как быть с боеприпасами для плавбатареи?

— Как быть, товарищ Морозов? — в свою очередь спросил контр-адмирал.

Морозов ответил, что боеприпасов для нужных им орудий и автоматов нет, корабли не подвозят, а на складах давно пусто…

— Выходит, сами себе ответили. То же скажу вам и я.

— Да, но им и укрыться негде… Железный островок, а они на нем…

— Знаю, товарищ Морозов. Я сделал для них, что мог, и сделаю все, что смогу. Держать под огнем попусту не будем, а что касается постоянного воздействия с воздуха, то все мы, дорогой мой, находимся под этим воздействием. Мою машину сегодня, когда от командующего ехал, раз десять атаковали. Пришлось, как акробату, прыгать в кювет… Солидно ли адмиралу? Что поделаешь — воздушное воздействие! — Фадеев коротко улыбнулся.

Морозов, взяв документы, вышел из кабинета. Нет, не в тот день, а лишь полторы недели спустя поймет и оценит Морозов щедрость слов командира ОВРа контр-адмирала Фадеева по отношению к раненым плавбатарейцам: «Я сделал для них все, что мог…»

Уходя на подводной лодке с одной из последних штабных групп из Севастополя, находясь почти сутки под ударами глубинных бомб, задыхаясь от недостатка кислорода в переполненных отсеках, капитан 2-го ранга В. И. Морозов поймет, что ночная эвакуация раненых плавбатарейцев на эсминце «Безупречный» была в те дни больше чем наградой. То была дарованная жизнь, возможность дальнейшей борьбы с врагом.

Немецкие самолеты «ходили» над головой. Особенно досаждал «мессер», которого моряки прозвали «крестником». Его светло-желтое брюхо было в нескольких местах залатано серыми полосками… По утверждению пулеметчика Головатюка, это был старый знакомый, меченный зенитным огнем плавбатареи. С Головатюком был полностью согласен Некрасов.

— Факт, «крестник»! Через чего бы ему так свирепствовать и злиться на нас?!

Не проходило дня, чтобы «крестник» не полоснул очередью, не выпустил десяток-другой снарядов по палубе плавбатареи. Его узнавали по почерку. Он не шел, как другие, напрямую, а заходил по дуге, над самой водой, со стороны солнца… Все хотел застать врасплох. Оставаться в боевой рубке при налетах «крестника» стало опасно. Головатюк пробовал было охотиться за фрицем с помощью винтовки-трехлинейки, но лейтенант Даньшин приказал поберечь патроны: «Они нам еще пригодятся… там, на берегу!»

Последние дни плавбатарейцы все чаще думали о суше, о возможности продолжить борьбу на сухопутном фронте.

Обстановка в Севастополе становилась день ото дня тревожнее. Враг подошел вплотную к городу. На окраинах из последних сил его сдерживали поредевшие батальоны…

По ночам было особенно заметно, как стягивалась огненная дуга, все более замыкая город и бухту Камышовую.

Лейтенант Даньшин несколько раз выходил по телефону на начальника штаба ОВРа. Ну, сколько можно сидеть, ждать у моря погоды?! Нет снарядов — спишите на берег. Создайте отряд! Не может быть, чтобы сухопутному фронту не требовались бойцы. Негоже быть морякам сторожами своей, ныне бездействующей плавбатареи!

Морозов каждый раз отвечал одно и то же: «Ждите. Решаем, что с вами делать».

Долго решали… Что может быть хуже бездействия и ожидания?

…Над палубой послышалось звонкое: «Укройся! «Крестник» летит!» Старшина Бойченко, подавший эту команду, в момент съехал по трапу с мостика. Следом за ним скатился на палубу и нырнул в люк сигнальщик Поздникин.

— Так-то, Виктор, — переводя дыхание, сказал Бойченко. — «Куда ни поеду, куда ни пойду — все к ней заверну на минутку…» Слышал такую песню?

— Слышал, товарищ старшина…

— «Завернул». Сейчас сыпанет. Гляди в оба!

На подлете к плавбатарее «крестник» лег на крыло — стала видна очкастая физиономия летчика…

— Товарищ старшина! Он что-то сбросил… Во, глядите!