Сергей Алексеев - Великие битвы великой страны

– Выше голову, выше! Шаг шире! – командует Ноздрачев.

Так и явились они к своим.

– «Язык» с «приданым», «язык» с «приданым»! – смеялись, встречая бойцов, солдаты.

Не зря тащили разведчики сейф, молодцы, что в пути не бросили. Когда вскрыли, оказалось – важнейшие в нем бумаги.

Смел, находчив матрос Ноздрачев. Да не только Ноздрачев.

Под Севастополем много лихих разведчиков. Волончук, Калинин, Филин, бесстрашная девушка Ольга Химич… Поручай им любое задание. Надо – птицу в полете руками схватят. Надо – с неба ночную звезду достанут.

Дальнобойная фашистская артиллерия стреляла по Севастополю. Один из снарядов пронесся над Стрелецкой бухтой, упал и разорвался на палубе сторожевого катера. Осколок снаряда пробил бензиновый бак. Вспыхнул пожар на катере.

Не один этот катер стоял в это время в Стрелецкой бухте. Рядом – другие военные корабли.

Страшен, конечно, пожар на катере. Но еще страшнее было другое. На сторожевом катере находились глубинные бомбы. Взорвутся бомбы. Разнесут не только сам катер, но и стоящие рядом военные корабли и военные объекты на берегу.

Первым пожар на катере заметил старший матрос комсомолец Иван Голубец.

«Немедленно сбросить в море бомбы, сбросить глубинные бомбы», – заработала тревожная мысль у матроса.

Сбросить бомбы – это значит нажать на рычаги, и сбрасыватели сами, быстро и без твоих усилий, освободят катер от опасного груза.

Сбросить бомбы – дело одной минуты.

Бросился Голубец на катер. Пробился сквозь огонь. Подбежал к рычагам сбрасывателей. Ухватился. Нажал. Вот сейчас рухнут бомбы.

Не сдвинулись бомбы. Лежат на месте.

Еще сильнее потянул за рычаги Голубец. Напрягся в три человеческие силы.

Бомбы лежат на месте.

Ясно теперь Голубцу: повреждены от взрыва на катере бомбосбрасыватели.

Сильнее, сильнее пожар на катере.

«Беги, беги», – что-то шепнуло матросу.

«Останься», – что-то затем сказало.

Остался Иван Голубец на палубе. Подбежал он к одной из глубинных бомб. Схватил, поднатужился. Дотащил до борта. Рухнула бомба в воду.

Бросился к новой бомбе. Вот и эта летит за борт.

Бомбы на катере разных размеров. Выбирает Голубец те из них, которые больше других, крупнее других, опаснее.

К третьей бомбе спешит матрос, к пятой, седьмой, десятой.

Все ближе, все ближе к матросу пламя. Накалился, как печка, как домна, катер.

– Быстрее, быстрее! – торопит себя Голубец.

Вот последние бомбы лежат на катере. Минута, вторая – и эти уйдут за борт.

Схватился Иван Голубец за новую бомбу. Поднял, и в это время грянул на катере взрыв. Эхом, как плачем, ответила бухта.

Погиб комсомолец Иван Голубец.

Погиб, однако успел сбросить в море самые крупные, самые опасные бомбы, уберег от взрыва соседние корабли и военные объекты на берегу.

В Севастополе, там, у моря, в Стрелецкой бухте, нынче – памятник Голубцу.

200 дней уже держится Севастополь.

На одном из участков Севастопольской обороны наши позиции проходили по Телеграфной горе. Справа и слева – наши, внизу под горой – фашисты. Хорошее место для обороны: скалы кругом, вершина с крутыми склонами.

Одно неудобство: фашисты все время обстреливают высоту. Откуда ведут огонь – не всегда известно. Не знают наши, куда ответить. Скрыли, замаскировали фашисты свои огневые точки. Ходят в тылы разведчики. Да и тут не всегда удача.

Среди защитников Телеграфной горы был старший лейтенант Алиев. Командовал Алиев стрелковой ротой.

– Узнаем, где огневые точки, – как-то сказал артиллеристам Алиев.

Смеются артиллеристы, не очень верят:

– Давай, давай, помогай, пехота.

Раскрыли пехотинцы огневые точки врага.

Вот как случилось это.

Была ночь. Сидят под горой фашисты. Смотрят на гору, следят за склонами. Притихла кругом стрельба. И все же даже ночью нет на войне покоя. То там огонь. То здесь огонь. Ползут зловеще ночные шорохи.

Смотрят фашисты на гору, на темное небо, на звезды, и вдруг вспыхнуло что-то там на вершине. Метнулось пожаром. Огненным шаром обрушилось вниз. Несется с вершины огонь, как лава. Грохот громом разит округу.

Все ниже, все ниже поток смертельный. Заметались фашисты. Бегут из окопов.

– Оружие новое!

– Новое!

– Новое!

Докатился огонь до основы горы, сюда, к самым фашистским траншеям. Раздался взрыв. Брызнул огонь в окопы горящей пеной.

Замерло все у фашистов. Прошла минута, и вот открыли по Телеграфной горе фашисты стрельбу изо всех орудий.