Петр Капица - Когда исчезает страх

Евгений Рудольфович любил неспокойную осеннюю погоду. Посвистывая, он аккуратно укладывал на полки шкафа сверкающие стеклом и никелем приборы. Гарибан удивился неожиданному приходу райкомовца. Внимательно вглядевшись во взволнованное лицо Кирилла, он как можно спокойней спросил:

— Что нас привело сюда? Почему такое сверкание в глазах?

В голосе его чувствовались снисходительная ирония и благожелательность. Кириллу хотелось сбить этот тон, и он сухо спросил:

— Никто сегодня не едет в город?

— А что стряслось?

— Надеюсь, вы читали статью в газете?

— Какую статью? О чем?

— Ту, в которой написано, что меня якобы кто-то угнетал и кто-то вызволил из небытия.

— А разве это не так? Корреспондент что-то напутал? — спрашивал Гарибан, разыгрывая добродушное удивление.

— Я не собираюсь уходить от Сомова, — ответил Кирилл.

— А этого и не нужно делать, он сам вас вычеркнул из списков. От него уходит только Ян Ширвис. Если вас тревожит, как ко всему отнесутся в райкоме, то можете не тревожиться, разговоры беру на себя.

— Я сегодня хотел бы попасть в город, — упрямо настаивал Кирилл.

Гарибан, видя, что райкомовца не разубедишь, с показным равнодушием сообщил:

— Минут через двадцать со мной едет Валин. Место в машине найдется. Н-да, не умеете вы, молодой человек, скрывать своих чувств.

Кирилл круто повернулся и помчался в свой корпус собираться в путь.

Когда, переодетый, он вернулся к коттеджу главного врача, там уже стоял готовый к отъезду Валин.

— Прощайте, я прибавил два кило, — мрачно сообщил толстяк. — Надо удирать из этого проклятого места.

Через несколько минут вышел Гарибан. Квадратные стекла его пенсне холодно сверкали. Не сказав ни слова, он жестом пригласил беглецов в легковую машину.

Парни уселись на заднее сиденье. «Эмка» рывком тронулась с места и покатила.

Гарибан сидел рядом с шофером и делал вид, что возмущен решением парней, но сам чутко прислушивался к их разговору.

Навстречу бежали пустые поля, темные деревья, столбы высоковольтной линии. Вдали сиял разноцветными роящимися огнями огромный город. Над ним нависло бледное зарево.

Толстяк сперва что-то говорил о горечи осени, о девушках, оставшихся в лагере, а потом вдруг вполголоса сознался, что не прибавление в весе погнало его в город, а потянула к себе работа, на которую он потратил уйму времени.

— Мне еще студентом довелось под наблюдением профессора заниматься аэродинамическим сопротивлением тканей, — рассказывал он. — Дело увлекательное. Я стал специализироваться. Года через три удалось установить, что ткани с большой воздухопроводимостью при раскрытии полотнища в воздухе не так резко встряхивают падающего человека, как это происходит теперь, когда парашюты изготовляются из плотного шелка. Кроме того, опыты показали — воздухопроницаемость ткани лишь незначительно изменяет скорость снижения парашюта с грузом. Тут у меня, конечно, возникла мысль: а нельзя ли, кроме ткани, найти еще наиболее выгодную форму полотнища? Почему она должна быть круглой, а не квадратной или какой-нибудь другой? Кем установлен этот закон? В общем, одно стало цепляться за другое… Ну и пошло, поехало. Из текстильщиков меня занесло в авиаконструкторы, и начались муки изобретательства. Правда, пока я не очень далеко ушел от конструкции Котельникова и француза Жокмеса, но кое-чего добился. А вчера пришла новая мысль. Вот я и лечу к своим чертежам и расчетам. Авось в этот раз не будет осечки.

— Если вам понадобится самый сговорчивый испытатель, рассчитывайте на меня, — не то всерьез, не то в шутку предложил Кочеванов. — Имею в своем активе восемь прыжков. Готов прыгнуть хоть на квадратном парашюте.

— Ловлю на слове, — в тон ему как бы с угрозой подхватил толстяк. — При первой же надобности вызываю к самолету.

— Идет, честное слово, не струшу.

За разговорами они не заметили, как автомобиль, миновав окраинные улицы, подкатил к райкому. Здесь Гарибан буркнул:

— Приехали, молодые люди!

Борис Валин, поблагодарив Евгения Рудольфовича, выбрался из машины. Кирилла Гарибан задержал.

— Вы зря дуетесь, — сказал он. — Мало ли что пишут в газетах. Позже поймете: Гарибан ваш искренний друг и доброжелатель. Помните: жду в любое время, Я выше всяких обид. Желаю успехов. Если понадоблюсь — звоните по этим телефонам. — Евгений Рудольфович сунул в руку Кириллу вырванный из блокнота листок и, подождав, когда он выйдет, сказал шоферу: