Петр Капица - Когда исчезает страх

— Значит, для смелости? — переспросил Сомов.

Кирилл кивнул головой.

— Хитер! Ну что ж, попробуем из тебя боксера сделать. А сумеешь соблюдать наш режим и не пропускать занятий?

— Я еще не знаю, — откровенно сознался новичок. — Но буду стараться, мне для одного дела надо.

— Для какого, если не секрет?

— Цакуну надавать. Он знает, что сильный, поэтому лезет ко всем.

Дядя Володя недовольно поморщился.

— Нужно заметить — цель мелковатая и попахивает обычным хулиганством, — сказал он, — хотя в ней на первый взгляд как будто и есть проблески благородства. Ладно, потом об этом поговорим. Становись в строй.

Оказалось, что Кирилл пятнадцать лет не так дышал и не так передвигался по земле, как это нужно для ринга.

— Если стремишься вперед, — говорил тренер, — двигай сначала выставленную левую ногу и подтягивай за ней правую. Если в сторону — начинай с той ноги, какая ближе к движению. Передвигайся на носках, эластично, без суеты…

И бить кулаком в боксе, оказывается, надо было совсем по-иному, чем в обычных потасовках.

— В боксе нет замахов, — учили его. — Удар наносится коротко и неожиданно. Всякий замах настораживает противника, и тот постарается опередить тебя или уклониться. Представь себе, что в перчатку вделано короткое шило, которым тебе надо быстро и точно уколоть. Для укола ты же не станешь размахиваться, нет ведь? Вот так и в боксе. К тому же лучше до самой цели не сжимать пальцев в кулак. Сжатие их в кулак в последнее мгновение придает удару резкость.

В общем, Кириллу пришлось заново учиться владеть своим телом, руками, движением ног. Тренер понимал, что этот тщедушный подросток не скоро станет бойцом. Он ясно видел его физические недостатки: тонкие руки, слаборазвитую грудную клетку, истощенное тело с едва приметной мускулатурой. И в то же время интуиция подсказывала: займись, не пожалеешь.

На первых же занятиях внимание Сомова привлекли удивительная легкость ног новичка и умение мгновенно реагировать на любую опасность. Правда, пока это были только судорожные защитные движения, какие делают люди в силу инстинкта самосохранения, но такой быстроты тренеру еще не доводилось наблюдать. Видно, мальчик в своей жизни получил немало тумаков и затрещин. Ну что ж, такому они будут не в новинку. Только бы психика была устойчивой и сердце не подкачало.

Кирилл по предписанию тренера по утрам обтирался холодной водой, проделывал десятки упражнений и на работу шел пешком, стараясь дышать полной грудью. Он так научился рассчитывать время, что на завод ни разу не опоздал.

Ребята первые дни посмеивались над ним, видя, как он, словно маленькая девочка, прыгает то на одной, то на другой ноге со скакалкой, тычет кулаками в воздух и движется, точно заводная игрушка. Как-то раз они попробовали, трудны ли эти упражнения. Оказалось, не очень легки. Они стали повторять их и так постепенно втянулись в атлетические занятия и стали закаляться: спали при открытой форточке, по утрам поливали один другого в ванной комнате холодной водой и всей пятеркой делали пробежки, до завода.

Первые дни от не испытанных прежде движений Кирилл ощущал легкое недомогание и ломоту во всем теле, словно был кем-то избит. Потом это прошло, и наступила приятная легкость, какая бывает, когда ты чувствуешь каждую мышцу, налившуюся силой, и все воспринимаешь ярче, веселей.

Занятия в спортивном зале стали для него необходимостью. Без них он скучал, чувствовал себя сонным и вялым.

Кирилл научился без устали тузить тяжелые мешки, вкладывая в удары вес тела, играть с мячом, выстукивать мотающейся грушей марш. Он с нетерпением ждал, когда тренер разрешит надеть боевые перчатки, и с завистью смотрел на старших ребят, которые часто боксировали на ринге.

Он неплохо защищался: делал подставки, разучил уклоны, уходы, а дядя Володя выдерживал его в зале, не подпускал к рингу и говорил:

— Ловкость зависит от того, как ты усвоил боевые приемы и как много у тебя их в запасе.

И Кирилл накапливал.

Лишь зимой наступил долгожданный день. После первого часа занятий тренер сам бросил ему перчатки и весело сказал:

— Ну, поглядим тебя в спарринге.

От этих обыденных слов у Кирилла вдруг так заколотилось сердце, что стало трудно дышать.

Кому довелось переживать волнующее чувство спарринга — первого вольного боя, — тот знает, что это такое!

В зале еще не замерло эхо ударов о кожу, качаются на канатах тяжелые мешки, колышутся груши… Вот товарищи начали перебинтовывать кисти рук, и тебе кажется, что заранее перевязывают какие-то переломы.