Петр Капица - Когда исчезает страх

Бронированные кожей и войлоком перчатки превращают твои кулаки в футбольные мячи. Ты в трусиках, ты в боевой форме, ты боксер.

По углам ринга белеют два таза с водой. Вода колеблется, в ней плавают губки. Видя пригласительный кивок тренера, ты, споткнувшись на ровном полу, пролезаешь под канаты и идешь по натянутому, как барабан, брезенту ринга. Пожатие перчаток, и с ударом в, гонг судорожно вздымаются кулаки. В твоей голове одна мысль: прикрыть подбородок и голову. Куда делась та невозмутимость, с какой несколько минут назад ты осыпал ударами кожаную грушу, куда делась правильная работа ног и четкость удара? Все улетучилось из головы с первым бурным толчком сердца. Под ударами ты, как никогда, воспринимаешь свою медлительность, свое неумение действовать в сотые доли секунды.

Первый раунд Кирилл провел как в бреду. Его охватил безотчетный, постыдный страх, который сковал все движения, мешал свободно дышать и двигаться. Дядя Володя прикрикнул:

— Раскрепись, расслабь мускулы!

Но как тут раскрепишься, когда тебя поджидает нокаут? Хорошо тому, кто родился отчаянным.

Выставив вперед напряженные руки, Кирилл только пятился. Лампочки под потолком колыхались. Ринг был в желтом тумане. Перед глазами мелькали два кулака и сосредоточенное угловатое лицо противника. Такой же новичок не отставал ни на шаг, он бил по корпусу и по рукам, стремясь прорвать неуклюжую оборону Кирилла. Квадрат ринга становился душной клеткой. Дальше отступать было некуда: спина коснулась жестких канатов.

«Больше нельзя закрываться, надо самому действовать. За меня, наверное, стыдно Чулину. Ведь всем видно, какой я трус! Раскроюсь, что будет, то будет».

Кирилл опустил кулаки: пусть видят — не боюсь!

Осторожный противник отпрянул. Он принял это за уловку. Спружинивший канат толкнул Кочеванова вперед. Партнер неумело прикрылся перчатками, рука Кирилла легко прорвалась сквозь них. Он успел быстро сжать кулак — и удар получился резким.

Потрясенный партнер, судорожно глотнув воздух, попятился. Теперь он отступал, а Кирилл награждал ударами, преследовал. Оказывается, противник боится не меньше его. Значит, ничего страшного не произойдет, если он будет держать себя в руках. Надо только научиться с открытыми глазами смело встречать удар, предотвращать его, нападать самому. Кирилл с радостью стал отмечать, что он кое-как владеет своими ощущениями, но в это время прозвенел гонг.

— Ну, как тебе понравилось на ринге? — с усмешкой спросил Сомов.

— Очень стыдно. Я трусом выглядел, да?

— С другими бывает и похуже. Видишь ли, люди не рождаются мужественными. Храбрец не тот, кто не боится, а тот, кто, страшась, наперекор всему держится, не дает малодушию победить себя.

«Значит, и во мне есть храбрость? — подумал Кирилл, но тут же пристыдил себя: — Хороша храбрость, когда дышать по-человечески не мог». Он сказал:

— Я ведь не сумел провести ни одного приема.

— Значит, еще не усвоил их. В боксе ничто даром не дается, нужны настойчивость и терпение. Семь потов сгонишь, пока добьешься успеха. А, наверное, ругал меня, что не выпускаю на ринг?

— Было.

— Теперь, думаю, не очень будешь рваться?

— Нет, прошу вас… я хочу привыкнуть.

Но и в последующих вольных боях Кирилл не мог отделаться от сковывавшего чувства страха. Помогая ему перебороть себя, Сомов выставлял против него слабых боксеров или таких, которые дрались в полсилы и подсказывали:

— Расслабляйся… следи лучше! Сейчас буду проводить прием «раз-два» в туловище и в голову. Защищайся подставкой левого локтя и шагом назад. Затем от правой — подставкой плеча и отклоном. Начинаю…

Опасаясь, что Сомову и старшим ребятам надоест с ним возиться, Кирилл придумал для себя дополнительные занятия. «Начну показывать бокс ребятам в комнате, — решил он. — Сам его лучше усвою».

С первой же получки он купил боксерские перчатки, принес их в общежитие и, заперев дверь на ключ, стал показывать, как двигаются в боксе и бьют. Столяры заинтересовались, каждому из них захотелось побоксировать в «настоящих» перчатках. Кириллу пришлось оставлять себе левую перчатку, а противникам давать правую. На другую руку они надевали простую рукавицу.

Только тут, с ребятами, Кирилла покинуло утомлявшее его напряжение. Фабзавучники дрались, размахивая кулаками. Не трудно было предугадать, с какой руки и когда они собираются напасть, поэтому Кирилл легко опережал их встречными ударами, либо уклонялся и был недосягаем.