Владимир Першанин - Прорыв «Зверобоев». На острие танковых ударов

– Бросьте, товарищ Фомин, – вновь вмешался замполит. – Вы смелый офицер, не надо молодых пугать. А то и правда шарахаться от каждого куста будут.

Все же Григорий Иванович Фомин довел свою речь до конца. Драться в тесном взаимодействии с пехотой и бросить всякие разговоры о шапкозакидательстве.

– Все понятно, – расходились командиры, оживленно обмениваясь впечатлениями. – Наш майор молодец. Полезно иногда горячие головы остуживать. Поняли вы, лейтенанты?

– Чего не понять, – снисходительно улыбались молодые.

– Ни хрена не поняли, – сплюнул Чистяков. – Ничего, в первом же бою настоящая учеба начнется. Быстро сообразите.

Он сочувствовал Глущенко, у которого два экипажа из четырех возглавляли «шестимесячные младшие лейтенанты».

Между тем на территории Польши продолжались бои. За Польшей находилась ненавистная фашистская Германия. Немцы понимали, что польская территория станет плацдармом для броска советских войск на Германию. Бои, в которые вступила дивизия и тяжелый самоходно-артиллерийский полк подполковника Пантелеева, приняли с первых дней ожесточенный характер.

Батарея старшего лейтенанта по-прежнему поддерживала танковый батальон Болотова, который, кроме ордена Красного Знамени, получил майорское звание, чем очень гордился. Соседним танковым батальоном командовал капитан Шаламов.

Встретив его в полку, он не очень удивился. По приказу Верховного все танкисты и самоходчики направлялись после излечения в бронетанковые войска. Вот и попал Юрий Федотович Шаламов в полк Полищука, да еще с повышением. Встрече оба были рады, выпили, вспомнили санбат. В то же время, глядя на бывалого капитана, Саня испытывал чувство настороженности. Не выдержав, спросил:

– Юрий Федотович, а чего тебя в прежнем полку выше роты не двигали?

Шаламов рассмеялся, хлопнув Саню по колену:

– Исполнял обязанности. А назначать комбатом меня начштаба не хотел. Боялся, что займу должность командира полка и заставлю его воевать, а не бумаги перекладывать.

Трудно было понять, шутит капитан или так и было. Ничего не скажешь, энергичный и наверняка смелый в бою танкист. Однако бесшабашный характер во время пребывания в санбате вызывал у Чистякова невольную настороженность. Не обернется ли это стремлением Шаламова любым путем укрепить свой авторитет на новом месте?

Чистяков откровенно рассказал о своих сомнениях Сергею Назаровичу Глущенко, которому предстояло действовать совместно с батальоном Шаламова.

– Шебутной мужик, – согласился самый опытный в самоходном полку командир батареи. – Но Полищук в людях разбирается, хвалил его. Глянем, как поведет себя в бою. Болотов тоже в свое время дров наломал, а сейчас вроде успокоился, нормально воюет. Все мы эту школу проходили.

Топкие низины, поросшие кустарником, сырой лес, а местами каменистые холмы, где цеплялись за тонкий слой почвы березы и ели. Да еще октябрьские дожди, превратившие редкие дороги в месиво грязи.

В батальоне хозяйственного, следившего за своей техникой Антона Болотова вышла из строя еще до первых боев «тридцатьчетверка». Заклинило старый, не раз побывавший в ремонте двигатель. Танк пытались вытащить буксиром. Рвались тросы, захлебывались от перегрева сразу две машины, но «тридцатьчетверка» намертво погрузилась по самую башню в холодную топь.

Времени на раздумья не было. Майор боялся, что за потерянную машину с него крепко спросят. Сгоряча оставил было экипаж, отдав неопределенный приказ:

– Вы тут подумайте… может, выберетесь как-нибудь. Я тягач попозже пришлю.

Сразу показал свой характер капитан Шаламов, хотя занимал такую же должность комбата, и Болотов ему не подчинялся.

– Тебе экипаж не жалко? Ночью перебьют их лесные братья. Знаешь ведь, какой тут только швали не водится.

– Не могу я машину просто так бросить!

– Нет ее. Вон, одна крыша торчит.

Действительно, «тридцатьчетверка», пока суетились и пытались выдернуть ее, погрузилась еще на полметра, башня не проворачивалась, даже вручную. Вмешался командир полка и приказал оставить танк, забрав пулеметы и боеприпасы, которые можно вытащить.

В этот же день к вечеру натолкнулись на немецкий узел обороны. Хорошо, что вовремя предупредила разведка. Один мотоцикл утопили, а второй, облепленный грязью, вернулся. Сержант-разведчик толково показал на карте и объяснил обстановку:

– Вот здесь, на подъеме из низины, дот замаскированный. Судя по размерам, там не меньше чем 88-миллиметровка упрятана. Два бронеколпака разглядели и пушки-«семидесятипятки». Штуки три-четыре.