Ион Деген - Война никогда не кончается (сборник)

Лейтенант приказал механику-водителю укрыть машину между домом и амбаром, выскочил из танка и помчался навстречу разведчикам. Они еле плелись. Оказалось, за неделю до начала наступления их послали в немецкий тыл с заданием передавать по рации обстановку, не обнаруживая себя, не вступая в бой и не захватывая «языка», что обычно было их основной работой. Ему очень хотелось обнять Марину, своего спасителя. Но он только осторожно снял ее правую руку с приклада автомата, поднес к своим губам и нежно поцеловал.

– Спасибо вам огромное. Я тогда даже не успел вас поблагодарить. Спасибо. Спасибо.

– Командир, это же, никак, твой крестник? – спросил пожилой сержант, тот самый, который оправдывался тогда, возле сгоревшего танка.

– Рада вас видеть, лейтенант, – сказала Марина, – заняв этот подлый фольварк, вы помогли нам выйти к своим. Дай нам Бог остаться в живых. Небось еще встретимся.

На четвертый день подбили его танк. Выжили механик-водитель и он. Из старых офицеров, пришедших в бригаду в начале лета после окончания училища, в батальоне никого не осталось. И снова ожидание формирования. Ожидание новых танков и новых экипажей. А пока оставшихся в живых разместили в одиннадцати километрах от переднего края, от линии немецкой земли, на которой захлебнулось осеннее наступление. Оборону занимала все та же 184-я стрелковая дивизия. И опять рота дивизионной разведки была на пять километров ближе к передовой.

Лейтенант пришел туда в дождливый полдень конца октября месяца. Встретил его капитан, командир роты.

Немолодой, примерно такого же возраста, что и сержант, который назвал его «крестником».

– Так ты и есть тот самый танкист, которого вытащила Марина? Ну садись. А Марина спит. Ночью она с ребятами притащила «языка». Да какого «языка»! Можно сказать, твоего коллегу. Командира взвода из танковой дивизии СС. Если и сейчас ее не произведут в лейтенанты!.. Понимаю, гвардии лейтенант, что ты пришел к Марине. Но честное слово, не стоит ее будить.

– Что вы, товарищ капитан! Ни в коем случае. Приду в другой раз. Пожалуйста, передайте ей привет.

– Передам, а как же? Куда ты? Садись, перекусим. Самое время обеда. А Марина говорила о тебе. Скромный, говорит. Это редко, чтобы Марине кто понравился. Потому и в звании не повышают и награждают не очень. Сволочь у нас начальник разведки дивизии. Трус и бабник. А Марина блюдет себя. И знаешь, гвардии лейтенант, ее взвод, а чуть ли не половина там уголовнички, любит ее за это, а не только за то, что отважнее разведчика не сыщешь. А еще любят за то, как бережет их. Сто раз продумает каждую операцию. Для каждого случая отберет самых подходящих. И обязательно сама пойдет. Моей дочке скоро двенадцать. В Бийске она с женой. Так знаешь, о чем я мечтаю? Чтобы моя Вера стала такой, как Марина. А еще образованная она. На фронт ушла после первого курса филологического факультета университета. Сразу же, как исполнилось ей восемнадцать лет. А тебе сколько?

– Девятнадцать. – Она на год старше. Славная она. Но вот начальник разведки мстит ей. Я уже в нарушение устава обращался к генералу. Но и он ничего не может. Где-то у этого гада сильная рука. А ведь Марину знают не только в дивизии… Жаль, не хочется мне ее будить…

– Что вы, товарищ капитан! Конечно, не надо. Я еще обязательно приду.

– Приходи, приходи. Ты и нашим разведчикам понравился. Рассказывали, как ты ей в бою руку поцеловал.

– Так уж и в бою, – смутился лейтенант. Пришел он на следующий день. Надеялся на то, что его не поднимут на смех за три георгины, которыми снабдил его Ванюшка Паньков. Военфельдшер знал, что лейтенант собирается к Марине, и утром возле полевого госпиталя, километрах в двадцати от их расположения, в разбитой теплице срезал три последних неувядших красных георгины.

Он вошел в уже знакомое хозяйственное строение большого юнкерского имения, в котором разместилась рота разведки. Марина поднялась навстречу. Неуверенно, словно совершая нечто недозволенное, он вручил ей георгины. Марина приподнялась на цыпочках и поцеловала его в щеку. Разведчики, не спускавшие с них глаз, зааплодировали. Кто-то из них сказал:

– Ну, брат, а мы уже думали, что наш командир не способна на такое. Вы, лейтенант, нас тогда здорово выручили, когда взяли тот фольварк. Мы уже двое суток от голода припухали в роще. А высунуться не было никакой возможности.

Трудно сказать, кто был больше смущен – лейтенант или Марина.

– Тот танк вы здорово долбанули. Командир сказала, что вы еще две «пантеры» в тот день уничтожили.