Миклош Сабо - Команда Альфа

Внизу, далеко-далеко, голубым зеркалом блестело море. Но впереди, в направлении, куда летел самолет, нас манила уже суша.

Для острова слишком велика. Значит, континент. Но какой?

Я никак не мог сообразить, «Глупые вопросы задаешь, старина! Разве ты не знаешь, что мы летим на юг? Ты же убедился в этом благодаря буссоли. Земля, бегущая под тобой в противоположную самолету сторону, с этими горами и равнинами, может быть только Латинской Америкой!»

Отсюда, сверху, нам открылась роскошная панорама. Как я уже сказал, она походила на громадную развернутую карту. И даже не на карту, а скорее на великолепно написанную масляными красками картину, на которой художник осуществлял свой замысел посредством обширных плоскостей. Громадные синие пятна — озера. Переливающаяся в желтое зелень, — вероятно, саванны или пампа. Возможно, это льянос — более сухая, травянистая, но скудная равнина. Серый цвет означает голые скалы. Глядя на это великолепие, я забыл обо всех своих бедах и заботах.

Открылась дверь кабины пилота. К нам вошел командир.

— Сорок седьмые! — крикнул он.

Мы переглянулись: он назвал номер нашей команды.

— Приготовиться!

Сколько раз прыгал я уже с самолета, бросался в «пустоту»! Не сосчитать. Но от тоски, сжавшей мне грудь при первом прыжке, я и теперь еще не избавился. Я прыгаю, таков приказ! Прыгаю, потому что я мужчина, который должен казаться неустрашимым!

Мы один за другим падали вниз. Я был пятым, так что меня до некоторой степени успокаивал вид распластавшихся подо мной белых грибов.

Согласно распоряжению начальства, нам следовало выполнить «затяжной» прыжок. У нас были точные указания, с какой высоты прыгать и когда раскрывать парашют.

«А вдруг откажет?» — вечная тема размышлений налету.

Земля быстро приближалась ко мне, и я не в состоянии был ни о чем другом думать, кроме как о самом страшном.

«Есть же еще и запасной парашют».

Но меня и это не утешало. Каждый раз, когда я прыгал, перед моими глазами маячил номер 862, парнишка, умиравший в Форт-Брагге с именем матери на побелевших губах.

«Мама!» — вспомнил я теперь свою мать. Каким ударом было бы для нее, если бы я… если бы меня…

Задумавшись, я едва успел вовремя раскрыть парашют.

«Сумасшедший!» — ругнул я себя и выдернул вытяжное кольцо.

Я почувствовал огромной силы рывок, рывок, который осчастливил меня: надо мной, шурша, распахнулся белый шелковый купол парашюта, самый ослепительный, самый чудесный, какой мне в жизни приходилось видеть.

Началось парение в воздухе, во время которого меня стала одолевать новая забота. Минут этих было достаточно, чтобы оглядеть участок суши, на котором мне предстояло приземлиться. Подо мной раскинулся необозримый травяной простор. Он пестрел кустарниками, зарослями, как раскатанное тесто изюмом. Вдали, совсем на краю горизонта, тянулась темная полоса: не иначе, как джунгли!

Я видел, как, достигнув земли, курсанты перерезали подвесную систему, как бежали в поисках укрытия и занимали огневую позицию.

«Молодцы, мальчики! На вашу долю выпало самое трудное! Вы оказались в авангарде, рискуете своей шкурой ради других!»

Ожидая возможного нападения, я сам держал автомат наготове. Ведь мы знали только то, что сброшены на вражеской территории и что должны будем совершить какую-то диверсию. О том, учеба это или настоящее боевое задание, мы не имели никакого представления; значит, надо действовать таким образом, чтобы не попасть впросак!

Чувствительный толчок. Земля. Несколько энергичных взмахов ножа — и я свободен. Укрытие я еще сверху высмотрел себе. Помчался к нему и тоже занял огневую позицию. Итак, мы уже впятером прикрывали приземление других.

Командира нашей группы постигла неудача. Зловредный ветер занес его на макушку одной из стоявших врассыпную пальм карнауба.

Мы не смели подойти к нему: кто знает, пусты вокруг саванны или за нами откуда-нибудь из зарослей следят? Сжимая приклады автоматов, мы напряженно прислушивались. Нигде никакого шороха.

Остальные ребята из нашей команды приземлились невдалеке от нас. Они сразу же поспешили к пальме, вершину которой совсем прикрыл белый зонт.

Наш командир тем временем тоже доказал, что он парень бывалый. Он не стал дожидаться сложа руки, пока подойдет спасательная экспедиция — к тому времени, как курсанты приблизились, он уже освободился от лямок. Однако из-за окружавшего пальму кустарника он вынужден был оставаться наверху. Засев в листве с оружием в руках, он осторожно озирался, готовый к бою.