Сергей Голукович - Поперечное плавание

Это сообщение сильно встревожило Корнева. «Неужели сбежал к немцам? — закралось сомнение. — В кабине мои вещи: плащ, сапоги, главное — планшетка с картой, на которой на зеленом пятне, обозначающем лес, проставлены два крестика — район расположения батальона. Верно, других пометок на карте нет, но и сделанных достаточно для врага».

Корнев рассказал о случившемся комиссару и Тарабрину. Решили немедленно переместить технические подразделения в другой лес, километров за десять. Техническую роту, понтонный парк, а также ремонтников подняли по тревоге. Выезд в штаб Сталинградского фронта отложили.

Через четыре часа после исчезновения Заболотного над лесом, где была первоначальная стоянка техники и понтонных машин, появились две шестерки немецких самолетов. В течение двадцати минут они бомбили этот участок леса. Стало совершенно ясно предательство Заболотного. «Вот какого «надежного» шофера подобрал себе и порекомендовал подполковник Фисюн», — с горечью подумал Корнев.

В двенадцать часов дня комбат со своей группой выехал в штаб фронта. Вместе с ним на третьей полуторке поехал и политрук Тарабрин, решивший доложить о случившемся своему начальству.

До Сталинграда добрались под вечер. Начальником инженерных войск фронта оказался недавно назначенный на эту должность профессор военно-инженерной академии генерал-майор Ильин-Миткевич. Выслушав доклад Корнева, он усадил его напротив себя на стул.

— Выкладывайте, майор, с каким делом ко мне.

— Согласно шифровке, батальон вошел в состав войск фронта. Но он небоеспособен. Нет покрышек и камер для колес автомашин. Вот ведомость боевого в численного состава, опись требующихся материалов и запчастей.

— О шифровке знаю, указания о предстоящих действиях батальона получите в оперативном отделе, а техническим пополнением займется мой заместитель по снабжению.

К удивлению Корнева, генерал на его сообщение о предательстве Заболотного только и заметил:

— Ну что ж, батенька, бывают и трусы, и предатели.

Все отделы штаба фронта работали в полную силу и ночью. Корнев получил распоряжение передислоцироваться на сто километров ближе к Сталинграду.

Обратно Корнев возвращался в хорошем настроении. Все три машины были загружены доверху покрышками и камерами. И в батальоне Корнева ожидали хорошие вести. Нашел своих лейтенант Слепченко. Он вдоволь поколесил по степным дорогам. Несколько раз чуть не попадал к немцам, но в конце концов напал на указки батальона, по которым правильно сориентировался. Слепченко привез боевое распоряжение из штаба Южного фронта: батальону переместиться к станице Серафимович.

Жаркие дни лета сорок второго года для личного состава батальона были заполнены напряженным трудом: один за другим возводили деревянные мосты. Едва закончив их строительство, тут же подвязывали к сваям и пролетам толовые заряды: противник часто выходил к переправам внезапно. Наши войска с тяжелыми боями отходили в глубь излучины Дона.

Большая нагрузка падала на плотников. Среди них особенно выделялся ефрейтор Александр Лобов. Он почти не выпускал из рук топор и пилу. Ладно скроенный, мускулистый, с внимательным взглядом серых глаз на простом, неприметном лице, он сумел передать секреты своего мастерства многим понтонерам.

— Дерево чуять надо: понимать, как слои идут, как сучки посажены, — то и дело советовал он товарищам. — Вот и приноравливайся к нему, руби с умом.

И показывал, как надо топором орудовать. Все знали: если бревно оттесал ефрейтор, то хоть линейку прикладывай, а щелочки не найдешь.

Всем хорош был Лобов: исполнителен, аккуратен, трудолюбив. Умел держать себя во время бомбежек. Охотно брался за любое дело. Только одно просил не поручать ему: подвязывать заряды к готовому мосту. Не мог уничтожить то, что только что сделал собственноручно.

Как-то, вернувшись из штаба фронта, Слепченко привез Корневу распоряжение: явиться к новому начальнику инженерных войск. До штаба было меньше ста километров, и Корнев быстро прибыл туда. Каково же было его удивление, когда, войдя в комнату начинжа, он увидел за столом полковника Прошлякова. Тот встретил Корнева приветливо.

— Хотел сбежать от меня, а я опять в твоих начальниках! — пошутил полковник.

— Так уж получилось, что попал в полосу Юго-Западного фронта.

— Молодец! Вывел батальон без потерь. Позже мы сопоставили приложенную к твоему донесению схему маршрута с оперативной обстановкой. Получилось, что чудом выскочил из-под носа у немцев. Представил бы тебя к ордену, да, сам понимаешь, не время.