Сергей Голукович - Поперечное плавание

Автопарк резерва стал приобретать организованный по-военному вид. Замаскировали ветками автомашины, прикрыли дерном наезженные колеи. Выставили наблюдение за воздухом и установили сигналы воздушной тревоги. Начали отрывать щели. Сержант Кизеля назначил дежурного и дневальных по парку.

Вернувшись к себе в батальон, Корнев изрядно поволновался: «А вдруг штаб округа по-своему распределит находку Смолкина, и батальон опять останется без шоферов и бортовых машин?» Но все обошлось. Взятые им автомашины и шоферы были зачислены на укомплектование батальона. За остальными стали прибывать представители разных частей для получения машин по разнарядке моботдела штаба округа.

Через сутки лесная стоянка опустела. В батальон с двумя машинами прибыл сержант Кизеля. Он отлично справился с порученным ему делом и проявил инициативу. Машины с прицепленной походной кухней оказались доверху загруженными запасными частями и колесами, добытыми за счет разборки разбитых на станции. Сержанта зачислили командиром взвода в роте понтонного парка. В его подчинении стало три десятка шоферов и мотористов. Назначить Кизелю командиром взвода комбат решил, прочитав в его воинском билете запись: «С отличием окончил автодорожный техникум с присвоением квалификации — автотехник».

Через несколько дней в конце ночи сообщили с правого берега, что в ожидании переправы скопилось больше трехсот разных машин и тракторов. Кроме того, давно ждет своей очереди большой обоз с еврейскими семьями.

С рассветом опустился густой туман, и Корнев решил, пока он не рассеется, мост не разводить. Но через час туман стал подниматься, и комбат заспешил на переправу. Утро все настойчивее проглядывало через молочную дымку. В садах по-мирному зачирикали и защебетали птицы. Хозяйки занялись своими делами, в коровниках о ведра стали позванивать струи молока. Не так далеко шла война, а тут своим чередом начинался сельский трудовой день. То в одной, то в другой хате он нарушался бабьими причитаниями и детским плачем: это с узелками и котомками уходили из родного дома на сборный пункт мужчины, получившие военкоматские повестки.

Понтонеры, поглядывая на поднимающийся кверху и редеющий туман, начали готовиться к разводке моста. В селе, раскинувшемся по правому берегу, завыла сирена. Пост воздушного наблюдения предупредил: «Видим самолеты противника». По мосту заспешили последние машины, а люди с котомками побежали, стараясь до разводки успеть на другой берег.

Корнев в рупор подал команду:

— К разводке моста приступить!

Команду повторили на мосту. На понтонах послышалось:

— Отдать якоря на буи!

Всплеснулась вода под выброшенными за борт связками якорных канатов. Закачались на речной зыби привязанные к ним на тонких чалках буи — спасательные круги, поворачиваясь к берегам то стороной, выкрашенной в белый цвет, то выкрашенной в красный. Мост сразу сломался на отдельные звенья, и каждое, развернувшись на месте, тронулось вниз по течению. Потом паромы ощетинились веслами и пошли к берегам под сень деревьев. Часть их подхватили на буксир катера и повели к берегам выше по течению. Через несколько минут от переправы и следа не осталось. На береговых устоях и укрывшихся паромах раскинулись маскировочные сети.

Так батальон изо дня в день с наступлением сумерек наводил мост, а по утрам прятал его. Потом выходили на реку два-три понтона на веслах, вылавливали спасательные круги, за привязанные чалки вытягивали якорные канаты и за них поднимали якоря в понтон. Терять якоря было нельзя: без них понтоны в линии моста не удержишь. Случалось, у поспешно привязанной чалки развязывался узел. Она отпускала плыть по течению спасательный круг, а якорный канат опускался на дно. Тогда старшина водолазной команды, ругаясь, кричал:

— Салаги! Узлов вязать не умеете!

На реку выходил водолазный бот.

Водолаз, обвешанный грузилами, опускался на дно, шел поперек реки, находил положенный течением на грунт якорный канат. Тонким канатиком-выброской, как его называют понтонеры, надежно прихватывал находку. У выброски на другом конце — пробковый поплавок. За выброской поднимают со дна канат, а затем и якорь.

Однажды, когда на реке два понтона были заняты подъемом якорей, вдруг на бреющем полете из-за горизонта вынырнул немецкий истребитель — «мессер». Пост воздушного наблюдения подал сигнал поздно — стервятник был уже над рекой и дал длинную очередь по понтонам. Над одним она прошла поверху, в другом резанула по понтонерам. Из восьми, находившихся в понтоне, трое были убиты. Застонал тяжело раненный четвертый. Остальные упали на дно понтона, а когда на них брызнули струи воды, схватили пробки и стали ими «глушить» пробоины. Но розовеющая от крови вода все равно прибывала. В это время к ним подгреб на помощь соседний понтон. По сигналу сирены отдыхавшие в. садах роты бросились в заранее отрытые щели, но самолет уже скрылся вдали. На берегу появились понтонеры, а мотористы бросились к катерам. Раньше всех заурчал мотор на катере Обиуха. Задрав вверх нос, он помчался, оставляя след буруна, выручать товарищей.