Глеб Бобров - Я дрался в Новороссии![сборник]

Ян схватил альбом, шариковую ручку и фломастеры.

- Давай, Янчик!

Янова ладошка нашла теплую бабкину ладонь, и они выскочили на лестничную площадку, а затем по ступенькам устремились вниз. Дверь в квартиру так и осталась открытой.

Чтобы попасть в подвал надо было обежать дом с торца. Всюду лежали ветки. Впереди какой-то мальчишка, постарше Яна, несся через дорогу. Наверное, спешил в свое бомбоубежище, где семья.

- Сюда! Сюда! - кричали из-за угла.

Магазин задымил сильнее, сбоку плеснули языки пламени.

- Что делают! - простонала баба Надя. - По людям, по людям-то зачем?

Они почти добрались до подвала (бабе Наде пришлось едва не нести Яна по воздуху), когда метрах в двадцати брызгами рванул тротуар.

Предваряющего свиста Ян не услышал.

Баба Надя успела закрыть его собой, и что-то раскровянило ей щеку. Она осела кулем. Из собранной сумки просыпались леденцы в радужных фантиках.

В следующий момент застывшего столбиком Яна сильные руки затащили в подвальную тьму, ощупали, огладили лоб.

- Жив?

Он кивнул, прижимая к животу альбом.

Хрипящую бабу Надю затащили следом, кто-то спрыгнул еще, стукнула жестяная дверь, отрезая хмурый дневной свет. Зажглись экранчики телефонов, из глубины подвала приплыл свечной огонек.

- Сюда ее, сюда! - зашипел кто-то.

Бабу Надю проволокли за осветившуюся пятном кирпичную кладку. Чувствуя страшное, Ян заплакал. Ступеньки после бабы Нади темнели красным.

- Не плачь, ты же мужчина. Ты сильный.

Какая-то женщина взяла Яна за руку и повела его во вздохи и негромкие голоса. Противная пыль летела с потолка за шиворот рубашки.

Они обогнули связку труб, обмотанных чем-то мохнатым, грязно-желтым, и очутились в небольшом помещении со сложенными из ящиков и досок скамейками, с матрасами, наваленными к стенам, и дощатым столом в центре, на котором стоял радиоприемник с подсвеченной шкалой настройки. Приемник тихо шипел.

Везде лежали или сидели люди. Между ними поблескивало стекло банок. Кто-то кашлял, кто-то кутался в плед. Дети здесь тоже были. Ян заметил девочку, спящую на коленях у мамы, а также совсем маленького мальчика, грудничка, ворочающегося в коляске.

На столе и в стенных выемках горели свечи.

- Тебя как зовут?

Женщина развернула его к себе. Она была некрасивая, лохматая и больше походила на Бабу Ягу из сказок, только лет на сто моложе, но Ян ей все же ответил:

- Меня зовут Ян. Мне пять лет.

- Это у тебя альбом?

Ян кивнул.

- Садись вон туда, в уголок. Бабушку твою ранило.

Ян кивнул снова и закусил губу. Перешагивая через чьи-то вещи, он забрался на ворох фуфаек, слабо пахнущих сыростью. Полная женщина, оказавшаяся рядом, подвинулась, давая ему больше пространства.

- Будешь рисовать? - спросила она.

- Да, - сказал Ян, опустив альбом на колени.

- А родители твои где?

- Мой папа - в ополчении!

- Ох, сейчас все в ополчении. Мой сынок тоже в ополчении. А мама твоя где?

- На лаботе.

Буквы "р" Ян еще не выговаривал.

- Ну, рисуй, рисуй, - вздохнула женщина.

Звуки взрывов проникали сквозь стены. Сначала бумкало далеко, потом ближе. Вздрагивало пламя свечей. Все прислушивались. Один мужчина встал и, хромая, ушел во тьму. Там что-то забренчало. Проем, как от включенного телефона, подсветился синим.

Взрывы вдруг стихли.

- Все? - спросил кто-то с пола.

- Сейчас перезарядят, и по-новой, - ответили ему.

- Сволочи! Как они могут!

Из темноты усмехнулись.

- А мы им не нужны. Мы ж террористы, все как один.

- Господи, что же Путин-то молчит?

- Какой Путин? У нас свой президент, кем-то, туда и растуда, избранный.

- Гореть им в аду, всем гореть в аду! И Порошенко, и Яценюку.

- Авакова забыла.

- Я надеюсь, что все это не напрасно.

- Слышали про зачистки в Лимане? Вот и у нас: кого не разбомбят, тех зачистят.

Ян отер мокрые щеки и раскрыл альбом.

Он взял черный фломастер и нарисовал неровный прямоугольник в нижнем левом углу. Это был их подвал. Затем он нарисовал в нем людей: хромого человечка с короткой ногой, полную женщину, девочку на коленях - и обвел их разными цветами. Желтые точки стали свечками.

Снова забухало.

От близких разрывов фуфайки шевелились как живые.

- Да что ж они всё!.. - простонал женский голос.

- "Гвоздиками" лупят, - сказал кто-то знающий. - А до того "васильками".

- А "гвоздика" - это что такое? - спросил Ян, подняв голову от рисунка.

- "Гвоздика", парень, - это такая самоходка, пушка на гусеничном ходу. Как танк. А "василек" - миномет, труба на станине, с сошками.