Глеб Бобров - Я дрался в Новороссии![сборник]

Клавдия Николаевна сама выбрала ее себе в сиделки. Дочь предлагала найти кого-нибудь с мед. образованием. Но Клавдия Николаевна в первый день весны, и день первого митинга в их городе, увидела ее возвращавшуюся домой, с георгиевской ленточкой в петлице.

"У нас в соседнем подъезде женщина живет. С георгиевской ленточкой, и грустными глазами. Вот ее попросим." Дочь хмыкнула на такую прихоть. Но в этот раз почему-то пошла на уступки.

И за это непродолжительное время женщины очень сдружились.

Найти георгиевскую ленточку в марте в городе было не просто. Ей повезло, с первого же митинга она принесла с собой кусочек этой ленты. Совсем маленький 6 см. максимум. И эти 6 см. оранжево-черной ткани соединили судьбы женщин.

Она вспоминала весну. Тот патриотический подъем. Она в такое и не верила. Ее русская душа пела под зданием администрации вместе со всеми "Русский марш", песню, которая звучала там постоянно. Недавно она снова услышала эту песню, но теперь слова почему-то отозвались в душе болью. "Неужели я не права, неужели нет уже той России, где "русские плюют на власть Америк и Европ" или все-таки есть?".

Как же пьянил тогда весенний воздух - воздух перемен. Но, что правду таить, никто не ждал, что перемены будут такими, что столько людей погибнет, не дожив до них, что она сейчас будет идти с гуманитарной помощью под звуки снарядов, тихонько напевая под нос песню Бичевской.

Она выкладывала пакеты с крупами и консервы на стол Клавдии Николаевны. И ее взгляд снова упал на георгиевскую ленточку. Эту она уже принесла с площади 9-го Мая. Какой же это был день в этом году.

Это было до референдума. И власть в городе еще не принадлежала полностью ополчению. Поэтому, когда в столице запретили георгиевские ленты, они почему-то стали внезапно символом сепаратизма, власть их Города тоже официально их запретила. После страшной трагедии 2-го мая в одном прибрежном городе, и перестрелки ровно накануне в другом, тоже прибрежном, люди боялись выходить даже из дома. Все ждали каких-то провокаций. В тот день она первый раз увидела улицы Города такими, какими уже привыкла видеть сейчас - мертвыми. Улицами без людей. Она ехала на площадь в полупустой маршрутке. В обычные праздничные дни, на всех остановках стояли толпы людей, лавочки были заняты веселыми компаниями, сейчас же улицы были пустынны, и даже дорогу можно было переходить в любом месте без светофора. На душе стало тоскливо. 9 Мая всегда был святым праздником для нее. Не ради отделения она пошла на первый же митинг, не ради лучшей жизни, а ради того, чтобы то, что для нее свято, не было попрано. Чтобы Подвиг отцов и дедов, победивших фашизм, не был забыт. А все шло именно к этому.

И даже тот факт, что в Столице в этом году на Праздник денег решили не выделять, а вот позже летом, в разгар братоубийственной войны провели парад в День Независимости, тоже говорил о многом. Вот люди и выступили против. Против такого правительства, которое хотело изменить память об их истории, навязать им новых героев, против такой власти, которая, по правде сказать, не была даже вполне законной.

Против всего этого она в знак протеста, как и в знак памяти, приколола к своему пальто георгиевскую ленточку, идя пустыми улицами города. Вместо обычного радостного настроения было грустно и, если уж честно, немного страшно. Накануне люди говорили о чем угодно, и о возможных снайперах, и о каких-то взрывах, чтобы запугать их, раздавить, как в том Прибрежном городе.

А затем, еще издали она услышала военные песни, знакомые каждому с детства, а подойдя ближе, увидела огромную толпу людей. От эмоций слезы подступили к глазам. Большинство жителей побоялись выйти в этот день из дома. Но тысячи людей пришли. Пришли, несмотря на страх, несмотря на то, что, так же как и сидящие дома, боялись провокаций и возможных смертей. Они пришли почтить память дедов, почтить память их великого Подвига. И все эти тысячи, стоящие на площади и вокруг, прямо на центральной улице, они были для нее героями. Лица полные радости. И на груди практически каждого горел знак борьбы не только сороковых годов, но и этой, новой войны. Их оранжево-черный протест против запретов.

Тогда она принесла ленточку и Клавдии Николаевне. Дочь неоднократно хотела спрятать ее с глаз. "Время такое, вдруг кто-то в квартиру вломится. Еще и убьют из-за этой ленты, как сепаратистку". Но пожилая женщина с завидным постоянством находила ее и устраивала на самое видное место рядом с портретом мужа-фронтовика.