Роберт Рэдклиф - Разрушители плотин (в сокращении)

Уитворт сказал:

— Прекрасно. Тогда я запускаю машину.

Следующий день, суббота, выдался прохладным и туманным. Но постепенно небо расчистилось, потеплело. Вопреки обыкновению, самолеты эскадрильи оставались на земле, проходя тщательное обслуживание, на земле оставались и экипажи — они отдыхали в столовой или сидели на траве, греясь на солнышке. К обеду прибыл сам командир Пятой авиагруппы вице-маршал авиации Кохрейн, его встретил командир базы Уитворт и сразу уволок на какое-то совещание. А ближе к полудню на базе приземлился легкий самолет, и его пассажира — седоволосого, взволнованного на вид штатского, в котором кто-то признал изобретателя Барнса Уоллиса, — тоже сразу куда-то увели.

— Что за чертовщина творится? — ворчал Киви. Экипаж Питера валялся на траве.

— Похоже, что-то сдвинулось, — твердо ответил Чоки.

— Да пора бы. Я уже свихнулся от этого ожидания.

Питер посмотрел на Дядьку, который сидел, погрузившись в чтение какого-то письма — листок был старый, затертый.

— Ты в порядке, Дядька? — спросил Питер, присаживаясь рядом. Он знал — то было последнее письмо, которое Дядька получил от жены.

— Она… Мэри написала это от сестры, — хрипло прошептал Дядька. — Я ей говорил, что в Ливерпуле опасно, ведь собирались бомбить доки, и все такое. Но Мэри сказала — сестра нездорова, нужно съездить к ней. И поехала.

— Ты говорил, что она была очень упорной, — произнес Питер.

— Уж это-то точно! — Дядька через силу улыбнулся, глаза его были мокрыми. — За это я ее и любил. За упорство. — Взгляд его снова обратился к письму. Через минуту на листок упала одинокая слеза.

— Дядька…

Но шотландец только помотал головой. Питер положил руку ему на плечо и стал смотреть на косилку вдалеке. Вполне возможно, что за рулем косилки сидел Брендан Мюррей, подумал он. Питер уже целую неделю не видел и не слышал Тесс. Его мучило, что он не знает, что с ней, здорова ли она. Накануне, впав в отчаяние, он попросил помощи у Кредо. Хоть записку, умолял он, краткое свидание, хоть что-нибудь, хоть на несколько минут. Но Кредо, в отличие от обычного, оказался неумолим:

— Ты с ума сошел, Лайтфут! Только не сейчас!

— Глядите-ка! — раздался громкий голос Билли. — Вон к нам Джейми поспешает, да еще как! Неужели узнал что-то?

Все сгрудились, дожидаясь, когда на велосипеде подъедет Джейми.

— Я прямо из ангара, — проговорил он, отдуваясь. — Загружают бомбы. Настоящие.

Чоки присвистнул:

— Похоже, вот и оно, парни. Идем на дело. Как думаешь, Питер?

— Да на то похоже.

Питер посмотрел на Дядьку, который аккуратно складывал письмо. За спиной у него по краю поля медленно пробиралась видавшая виды машина, останавливаясь возле каждой группы.

Через минуту она подъехала и к ним, из окошка выглянул Квентин.

— В восемнадцать ровно в предполетной комнате состоится инструктаж, — сказал он. — Для пилотов, штурманов и бомбардиров. — Он повернулся к Питеру. — Старший лейтенант Лайтфут, мы можем переговорить?

Питер подошел к машине. Он сразу увидел, что лоб у Квентина влажен от пота, лицо изжелта-бледное. Рядом с ним сидела его водитель, Хиксон.

— Лайтфут, касательно вчерашнего…

— Да вы и не думайте об этом, сэр. Зря я вчера просил, вы и так столько всего для нас сделали.

— Вы лучше послушайте. Юго-западный периметр. У дороги в деревню. Сегодня в полночь. Она будет ждать. Только, ради бога, недолго. И еще…

Он вдруг умолк, утирая лоб рукавом.

Питер ждал. Из второго ангара выкатили «Ланкастер-464», это был «Джордж» Гибсона.

— Сэр, вам нехорошо?

— Все нормально, — ответил Квентин. — Так, немного лихорадит. Послушайте, Питер, вот что важно. Вы там поосторожнее.

— Разумеется, сэр, никто ничего не узнает, уж я позабочусь…

— Я не про сегодняшний вечер. — Он кивнул в направлении самолета. — Я вот про это. Будьте предельно осторожны.

Вечером шестьдесят пилотов, штурманов и бомбардиров 617-й эскадрильи собрались в комнате предполетной подготовки второго ангара. Всем им приходилось проходить инструктаж перед важными вылетами, но на сей раз обстановка была даже серьезнее, чем обычно. На возвышении стояли три стола, на них какие-то ящики, накрытые тканью. Ровно в шесть открылась задняя дверь, все встали, и по проходу к кафедре прошагали четверо: Гибсон, Уоллис, Кохрейн и Уитворт. Гибсон встал за кафедру, жестом разрешил всем сесть, последовал шум двигающихся стульев, потом воцарилось выжидательное молчание.

— Вам предстоит нанести по врагу удар, какой никогда еще не наносило небольшое формирование, — начал он. Низкорослый, коренастый, он стоял, уперев руки в бока, и выглядел так, как должен выглядеть настоящий командир. — Нам очень скоро предстоит совершить налет на главные плотины Западной Германии. Если мы их разрушим, мы поставим промышленность врага на колени и приблизим конец войны. — С этими словами он взял бильярдный кий и отодвинул занавеску, скрывавшую огромную карту Европы. — Вот они, Мен, Эдер и Зорпе. Атака будет проведена в три этапа, три звена полетят по разным маршрутам, которые отмечены здесь красным. Препятствий к успеху немало, но если мы будем точно придерживаться маршрутов и проведем атаку так, как это делали во время тренировок, все пройдет хорошо. Если, как мы рассчитываем, все три основные плотины будут разрушены, мы также атакуем дополнительные цели — плотины Листер, Эннепе и Димель. Я сейчас перейду к деталям, но прежде хочу представить вам изобретателя нашего оружия, мистера Барнса Уоллиса, который объяснит, почему так важны эти цели и как мы собираемся их уничтожить.