Роберт Рэдклиф: Разрушители плотин (в сокращении)

Сокращение романов, вошедших в этот том, выполнено Ридерз Дайджест Ассосиэйшн, Инк. по особой договоренности с издателями, авторами и правообладателями. Все персонажи и события, описываемые в романах, вымышленные. Любое совпадение с реальными событиями и людьми — случайность.

А ведь зачастую, размышлял Квентин Кредо, губит бомбардировщик со всем его экипажем не смертоносная стена пулеметных очередей, не разрывы зенитных снарядов, не столкновение с другим бортом в темноте и даже не прямое попадание бомбы, брошенной с самолета сверху. Зачастую пули и бомбы тут ни при чем. Просто — не повезло…

— Штурман — командиру.

— Слушаю, штурман.

— Предполагаемое местонахождение — шестьдесят миль к северо-востоку от Лиона. Пожалуй, пора уходить на двадцать тысяч футов.

— Понял, штурман, спасибо.

«Пожалуй?» — Оторвавшись от приборов, Питер Лайтфут вгляделся в лобовое стекло. В обычных обстоятельствах его штурман не говорил «пожалуй». Впрочем, это задание проходило не в обычных обстоятельствах. Питер смотрел вперед. Впереди расстилался непроглядный черный туман — этот туман окутал их через несколько минут после взлета из Ноттингемпшира. За три часа полета ни сам Питер, ни его экипаж не видели ничего — ни земли, ни луны, ни звезд. Как, к сожалению, не видели и ни одного из пятидесяти бомбардировщиков, чьи двигатели гудели рядом в тревожном ночном небе. Видели только облака и тьму. А теперь еще началось обледенение крыльев — еще одна причина для беспокойства. И далеко не единственная. Он снова посмотрел на авиагоризонт и тут же обнаружил очередную проблему: «ланкастер» снова заваливался на левое крыло. Питер покрутил рукоятку элерона, однако, сколько он ни старался, бомбардировщик отказывался лететь ровно. Питер бросил возню с элероном — придется лететь с креном. Без помощи. Рядом бессмысленно светилась панель автопилота, к ней как насмешка была прикреплена записка: «Не работает». Итак — ему вести тридцатитонный самолет вручную до самого Турина и обратно. Восемь часов без перерыва. Он включил переговорное устройство.

— Командир — штурману. «Предполагаемое» — это насколько точно, Джейми?

— Совсем неточно, — ответил штурман. — Час назад я сделал засечку по радионавигатору, но Чоки считает, что он барахлит. Звезд в тумане не видно, так что прикидываю на глазок. Но пора уходить на двадцать тысяч, как считаешь?

Да, пора, признал про себя Питер. Но там, наверху, их ждала совсем уж поганая погода, метеоролог предупреждал: кучевые дождевые облака, вероятность сильной турбулентности, обледенения и молний, так что Питер туда не спешил. Но не все так плохо, бодро заметил метеоролог, по другую сторону Альп погода куда лучше. Будем надеяться. Давая понять, что будет дальше, скрипевший «ланкастер» мотнуло, будто автобус, попавший колесом в открытый люк, — вот и турбулентность. Питера швырнуло на лямки. Посыпались реплики:

— Ого, ничего себе!

— Черт, я весь суп пролил!

— Почувствовал, как крылья прогнулись?

— Нас точно не отозвали?

— Штурман — командиру, так уходим вверх-то?

— Порядок, Джейми, — сказал Питер. — Сейчас уходим.

Он выровнял самолет. Голос у Джейми встревоженный, отметил он про себя, — правда, у Джейми он всегда встревоженный. Штурман сидел в крошечной выгородке за пилотской кабиной, плотно занавесившись шторой, чтобы освещение карты не мешало пилоту. За все их боевые вылеты Джейми ни разу не раздвинул штору по собственному почину, в какие бы мясорубки они ни попадали, каким бы плотным ни был зенитный огонь, какие бы маневры Питер ни совершал. При этом страх никогда не мешал двадцатидвухлетнему клерку из Кройдона прокладывать курс, иногда он делал это будто по наитию. Словом, если Джейми считает, что пора подниматься на двадцать тысяч футов, значит, пора.

Потому что, несмотря на скверную погоду, на то, что радист Чоки не смог из-за помех расшифровать двух сообщений от ведущего, на то, что крылья начали покрываться льдом, а правый внешний двигатель разогревается все сильнее, чтобы выполнить боевое задание, необходимо подняться на двадцать тысяч футов. Чтобы перемахнуть через Альпы.

Турин, Альпы, — однажды они уже это проделали, но при ясной погоде и чистом небе, когда горы внизу заливал лунный свет. Пытаться повторить то же самое в феврале ночью, с нулевой видимостью, было чистым безумием. Питер недоумевал, почему их до сих пор не отозвали обратно на базу по причине плохих погодных условий, но теперь выбора не было — только вперед, на цель: авиамоторный завод «Фиат». Единственным положительным моментом было необъяснимое отсутствие противника. Пролетели над всей Францией — и ничего: ни ночных истребителей, ни прожекторов противовоздушной обороны, ни зениток — ничего.