Роберт Рэдклиф - Разрушители плотин (в сокращении)

— Жестковатая вышла посадка, командир, — высказался он в мертвое ПУ, потом выкарабкался из покореженного самолета и выяснил, что рядом никого нет. Жизнь хвостовому стрелку спасло одно только везение, и все об этом знали.

Вот почему Херб часто проверял работу внутренней связи, и Питер не возражал против этого: после сорока-пятидесяти вылетов у всех появляются свои фобии. Даже Дядька Макдауэл, с виду совершенно невозмутимый, имел свои пунктики — перед каждым боевым вылетом надевал чистую форму и начищал ботинки. Но главное — быть мастером своего дела, а вот с этим в экипаже у Питера все было в порядке.

Их действительно отозвали. Они об этом не знали, потому что среди массы иных дефектов в резервном самолете, на котором они летели, была плохо работавшая радиостанция. Вернее, она работала, но не на полную мощность; прибавьте к этому большое расстояние и тяжелые атмосферные условия, и станет понятно, почему Чоки не получил ни одной из радиограмм от командования, поступавших каждые полчаса, — в двух последних содержался приказ возвращаться на базу.

Питер боролся с усиливавшейся турбулентностью, с трудом удерживая самолет. Двенадцать тысяч футов, тринадцать — с каждой отметкой машина становилась тяжелее, неповоротливее. Бросив взгляд за борт, Питер увидел, что обледенение ускорилось — как на крыльях, так и вокруг воздухозаборников двигателей; посмотрев наверх через огромный «парниковый» фонарь «Ланкастера», он понял, что надежды на то, что небо выше прояснится, нет — непроглядная темнота, пронизываемая редкими вспышками молний. Потом по фонарю застучал град — будто гравий летел в стекло, заглушая даже рев двигателей. Питер упорно набирал высоту, остальные сидели, вцепившись в привязные ремни. Вдруг двадцатилетний Билли Бимсон, которому все было видно из носовой башни, вскрикнул:

— Винты! На винты посмотрите! Они горят!

Все лица повернулись в одну сторону. Действительно вокруг винтов возникло призрачное голубоватое сияние, мерцающие ореолы. Их увидел Билли Бимсон, их было видно из носовой башни Киви Гарвею, увидел их и Макдауэл и с непонимающим видом повернулся к Питеру.

Хербу из хвостового отсека было не видно.

— Что там Билли сказал? — спросил он напряженным тоном.

— Ничего страшного! — успокоил всех Гарвей. — Эти самые, огни Святого Эльмера. Статическое грозовое электричество.

— А по-моему, мы горим.

— Святого Эльма, Киви, — поправил Чоки. — Не Эльмера. Такую штуку видели на мачтах парусников, когда…

И тут в фюзеляж с оглушительным треском ударила молния, кабина тут же заполнилась ядовитым дымом, синие искры заплясали по корпусу. Сработали автоматы защиты сети, автоматически отключилась подача электричества, гироскопы отключились. В мгновение ока самолет превратился в незрячего калеку. В кабине, на приборной панели, погас свет, датчики погрузились во тьму. Снаружи, на крыле, внешний левый двигатель, поврежденный молнией, чихнул, выпустил облако дыма и искр и с натужным воем задергался в своем гнезде.

Питер со всей силы надавил на правую педаль — «ланкастер» резко накренился в сторону обреченного двигателя: его предсмертные конвульсии сотрясали весь самолет.

— Не удержать, Дядька! — крикнул он.

Макдауэл схватил фонарик, осветил приборную панель.

— Опору вырвало. Отключаю, а то сейчас крыло оторвется!

Питер кивнул — лицо его перекосилось от усилия; Макдауэл перекрыл подачу топлива к двигателю, полностью прибрал на нем газ и топливный корректор, зафлюгировал лопасти.

Дурная тряска тут же прекратилась. Еще несколько секунд — и Питер сбалансировал рули: подраненный бомбардировщик опять ему подчинялся.

Макдауэл осветил ночные приборы.

— Порядок? — прокричал он.

— Да… вроде бы. — Сквозь завесу дыма Питер сверился с приборами. Он знал: в нормальных условиях «ланкастер» вполне способен лететь на трех двигателях, даже с полной загрузкой. Можно даже понемногу набирать высоту. Но не сегодня.

— Тяжеловато идет, но, похоже, порядок. Правда, половина приборов отказала, так что кто его знает? Как там остальные?

В кабине сильно пахло дымом. Оба опасались, что в фюзеляже мог вспыхнуть пожар. Аккуратно проверяя рычаги управления, Питер дожидался обнадеживающих щелчков — когда все члены экипажа выйдут на связь. Губы у Макдауэла шевелились, но Питер ничего не слышал. Макдауэл покачал головой.

— Молчат!

Тут в носовом люке у их ног появилось лицо Киви — он бил себя по уху и тряс головой. Макдауэл жестом велел бомбардиру подняться к ним и протянул ему фонарик.