Владимир Лифшиц - На берегах Невы

— Дядя Сережа, к нам, к нам! Мы тут для вас место заняли!..

Это звал меня Костя. Сквозь запотевшие очки я и не разглядел, что он сидел у иллюминатора, напротив спящего подполковника, рядом с маленькой немолодой женщиной в белом пуховом платке. Она тоже глядела в мою сторону и улыбалась. Я понял, что это Костина мама.

— Так вот вы какой, дядя Сережа, — сказала она мне, когда Костя нас познакомил. — Котик мне все уши про вас прожужжал: «Дядя Сережа, да дядя Сережа, да мы с дядей Сережей…»

— Вовсе и не прожужжал, всегда ты, мама, преувеличиваешь, — недовольно пробурчал Костя. Ему было неприятно, что его при мне назвали «Котиком».

— Как это вы с ним познакомились?

— Рыбак рыбака видит издалека!..

— Он и рассказы ваши все мне пересказал. И про Бориса Петровича, и про буксир…

— Вот он, мама, буксир! Ты просила его тебе показать, — перебил ее Костя, и мы все поглядели в иллюминатор.

Пароход медленно проходил мимо затонувшего буксира и вдруг загудел, словно приветствуя боевого товарища.

Вдали, за сеткой дождя, проплывал берег. Над землей курился туман, черные безрукие деревья, покалеченные войной, мокли под холодным дождем. «Пройдет два-три года, — подумал я, — поднимутся молодые березы, осыпятся, зарастут травой воронки и траншеи, и ничто не будет напоминать людям о буре, бушевавшей в этих местах…»

— А вот, Костя, знаменитый «пятачок», а вон возле той сваи я когда-то сел отдыхать!..

— Дядя Сережа, ведь вы пообещали рассказать мне про капитана Грачева, помните? Вы еще сказали: «И навстречу мне вышел капитан Грачев, о котором я расскажу тебе в следующий раз…»

— Ну, что ж, время есть, могу и рассказать…

Капитан Грачев командовал батальоном, оборонявшим «пятачок». Был он маленький, ладненький, носил пушистые светлые усики, зимой ходил в ватнике, и пистолет всегда торчал у него за пазухой. Он был моложе многих своих бойцов, но весь батальон за глаза называл его «батей». Никого на свете он не боялся, разве только своего связного — пожилого солдата, который ходил за ним, как тень, ворчал на него, как нянька, и не выпускал из блиндажа, если капитан не съедал на дорогу котелок щей.

А в блиндаже своем капитан сидел редко. Ни дней ни ночью не знал он покоя. Обходил землянки бойцов, проверял посты, ползал по переднему краю. Да и блиндаж его вырыт был почти на самом переднем крае, шагах в тридцати позади боевых порядков.

Бойцы его батальона называли себя «грачевцами», — так они любили своего командира. Впрочем, не только они одни. Он был любимцем всего полка.

Везло капитану необычайно! В каких только переделках он ни бывал, а за три года войны не получил ни одной царапины. Бывают такие везучие люди!..

Однажды немцы атаковали его батальон. Завязался бой. И в самый разгар боя по цепи прошел слух: «Убит батя!» — «Капитан Грачев убит!..» И услышав это известие, кое-где дрогнули бойцы, стали отползать, покидать рубеж. И вдруг появляется среди них капитан Грачев, в обычном своем ватнике и с пистолетом за пазухой. Бойцы лежат в цепи, а комбат идет себе под огнем от левого фланга к правому и время от времени провозглашает:

— Кто сказал, что я убит?.. Нет еще у Гитлера такой пули!

И увидев своего «батю» целым и невредимым, бойцы опять повеселели, а те, кто пытался отползти, украдкой подтянулись на животах обратно. Капитан Грачев и не заметил их. Или, может быть, сделал вид, что не заметил?..

Разорвался неподалеку снаряд, забрызгало комбата грязью. Ты думаешь, он лег? Ничуть не бывало! Остановился, снял ватник, почистил, надел и пошел себе вдоль цепи дальше.

Потом спросил я у комбата:

— Неужели вам было не страшно?

— Кто вам сказал, что не страшно? Очень даже страшно. Но одно дело — «страшно», а другое дело — «нужно».

Вот что он мне на это ответил.

И я понял, что ему нужно было пройтись под огнем вдоль цепи, чтобы поднять дух у своих бойцов.

В другой раз было дело под Колпино. Наступал батальон Грачева на противотанковый ров, где засели немцы. Наступление началось на рассвете, а в полдень, уже из рва, по телефону сообщают:

— Несчастье у нас… Пошел хозяин проверить хозяйство, и накрыло его по дороге снарядом…

Командир полка даже за голову схватился:

— Ах, Грачев, Грачев, дорогой ты мой человек! Не во-время ты от нас ушел…

Ну, да делать нечего. И посылает он в батальон своего заместителя временно принять команду.

А часам к пяти приходит из рва Грачевский связной — мужчина пожилой и мрачный. Идет он прямо на кухню, подает повару два котелка и требует два обеда: для себя и для капитана Грачева.