Борис Бурлак - Левый фланг

Подъезжая к селу, где был КП 9-й армии, Толбухин вспомнил Строева. Как он там воюет? Жаль, что корпус Шкодуновича остался у Малиновского. Когда-то они теперь встретятся с Иваном? Может быть, удастся в Вене, если Иван к тому времени не получит нового назначения, которое обещано в ответ на его, Толбухина, просьбу. В генштабе прозрачно намекнули, что найдется, конечно, самостоятельная работа для такого товарища, правда, в другом конце земли. Ну, что ж, не встретятся в Вене, так уже наверняка увидятся в Москве. Надо при случае напомнить и Родиону Яковлевичу по телефону. Малиновский тоже обещал иметь в виду полковника Строева. Вот ведь как оно получается: в сорок первом или сорок втором году Строев мог бы получить любой корпус, не только дивизию, а теперь, когда во весь рост поднялся и окреп молодой генералитет, не сразу и найдешь для старого вояки подходящую вакансию. А найти нужно, хотя бы под конец. Обязательно нужно. Не ради того, чтобы удовлетворить чье-то самолюбие, — Иван Григорьевич как раз не из самолюбивых, а ради того, чтобы справедливость полностью восторжествовала…

— Приехали, — объявил генерал Неделин, сидевший за спиной маршала.

Командарм 9-й гвардейской встретил их на окраине села, запруженного автообозами.

— Давно ждем вас, — сказал генерал Глаголев. — Пожалуйста, сюда, в крайний домик.

— Вы думаете просто добраться к вам? Еле-еле добрались, — говорил Толбухин, крепко пожимая руки офицерам глаголевского штаба.

— Может, сначала пообедаете?

— Нет, какой там обед! Спасибо, — наотрез отказался маршал и бодро вошел в дом.

Командарм доложил обстановку и как бы между прочим упомянул о недостатке боеприпасов да и танков непосредственной поддержки пехоты.

— Это я знаю, — вполголоса заметил Толбухин, глядя на карту. — Бог войны поможет вам, — он с мужицкой добродушной хитрецой подмигнул Неделину, командующему артиллерией фронта. — Как, Митрофан Иванович, поможете боеприпасами?

— Конечно.

— Ну вот. А танки не обещаю. Танки там, — он коротко махнул рукой на север, дав понять, что танки сейчас на Одере. — Нужно обходиться теми, что налицо. Ведь у противника тоже не ахти сколько. Противник без малого весь танковый парк оставил у Балатона.

Командарм деликатно промолчал: его армия, к сожалению, не принимала участия в оборонительных боях, терпеливо ожидая своего часа на левом берегу Дуная.

— Зато у вас много пушек, — добавил Толбухин, имея в виду, что стрелковые дивизии Глаголева усилены артбригадами.

— Да, хватает.

— Хватает! Еще год назад такой массы артиллерии могло бы хватить на целый фронт.

Обычно немногословный, сдержанный, маршал был в ударе: войска Третьего Украинского заканчивали сегодня, четвертого апреля, освобождение последних километров Венгрии.

Боевая задача, поставленная перед 9-й гвардейской армией, оставалась прежней, однако Толбухин внес кое-какие поправки. Потом он с завидной тщательностью человека, который столько лет отдал штабной работе, разделил эту общую задачу на три составные части — по числу стрелковых корпусов, которые должны были окружить австрийскую столицу с юго-запада и запада, не дать противнику отойти на Линц, и таким образом обеспечить успех всей операции.

— Главное — с ходу взять Вену, помешать немцам разрушить город. Вот так, — сказал он, поднимаясь из-за стола.

Командарм, слушая его, утвердительно наклонял голову. Они встретились глазами, и Толбухин виновато улыбнулся.

— Вы не сердитесь, что я так по-стариковски въедлив. Уже и начал было командовать вашими корпусами, чуть-чуть не добрался до дивизий.

— Что вы?

— Знаю по себе, как оно задевает, когда наверху все за тебя распишут по клеточкам. Но тут не просто еще одна операция, а последняя операция. Сами понимаете, конец — всему делу венец!

— Мы выполним свою задачу, товарищ маршал, точно в срок.

— Не сомневаюсь. Ну, давайте, действуйте…

Обратный путь отнял вдвое больше времени. То и дело приходилось уступать дорогу грузовикам, идущим в сторону передовой. Толбухин всегда требовал соблюдения фронтового правила и сам строго придерживался его. Он всю дорогу думал о Глаголеве, и, когда сказал негромко, будто для себя: — «Настоящий военный интеллигент», — генерал Неделин понял, что речь идет о командарме-9.

Вернулись на КП уже затемно. Начальник штаба подготовил для Ставки подробную сводку о ходе боевых действий. Толбухин лично передал ее в Москву и наконец остался наедине со своими мыслями. Походил по комнате, довольный тем, что Ставка одобрила его доклад, и присел к рабочему столу, взял чистый лист бумаги. Подумал с минуту, написал: «Жители города Вены!»