Поль Сидиропуло - Костры на башнях

— Будем ждать твоего сигнала.

…Амирхан с трудом отрешился от повседневных забот. Покосился на Саниат, лежащую рядом, источающую соблазняющее тепло. Он обхватил ее сильными руками, помял ее крупные мягкие груди, освобожденные от лифчика. Саниат спала, что-то пробормотала спросонья, вяло отвела от себя его руку. Ничто, однако, не могло его остановить: крепкий коньяк разжег его кровь, пробудил в нем неодолимое желание. Амирхан решительно привлек Саниат к себе, навалился на нее, не дожидаясь, когда она окончательно проснется…

Над близлежащими холмами поднимались белесые облака, освободилась земля от тумана. Тем не менее солнце, поднявшееся на востоке, все еще оставалось за плотным слоем туч. Отовсюду веяло сыростью.

Амирхан, поднявшийся чуть свет на ноги, не умываясь, не одеваясь, уже сидел за неубранным с вечера столом, решал, выпить ли ему рюмку коньяку или нет. И не удержался — выпил и закусил сыром с кукурузной лепешкой.

Волнение его усилилось, когда он шел по глухим улицам и втягивал широко раздувающимися ноздрями сырой воздух. Он предчувствовал, что старики подведут его, не доведут дело до конца.

Вышел на площадь, и сердце оборвалось: около кинотеатра стояла жалкая кучка стариков. А где же остальные? Где они? Сидят дома? Выжидают? Готовенького ждут? Амирхану хотелось рвать и метать. Но шуметь и скандалить времени не было: уже доносился гул приближающейся колонны. Нужно было встречать немцев.

Саблю и черкеску держал молла, руки его почему-то тряслись, как будто вышел с ворованными вещами.

— Да возьми же себя в руки! — нервничал Амирхан. — Неужто в таком виде предстанешь перед гостями?! Что о нас, горцах, подумают немцы?

Хасан и бритоголовый мужчина держали за уздечку белого коня. Вид у обоих был ужасный — краше в гроб кладут. И конь не из тех, что в глаза бросаются, не породистый, как ожидал Амирхан, — ребра выпирают.

— Возьмите себя в руки! — еще раз грозно приказал Амирхан, вкладывая в слова всю свою обиду и ненависть, и решительно направился вперед.

Колонна автомашин остановилась. Из черного «мерседеса» вышел генерал. За ним — Конрад Эбнер. Он остановился чуть поодаль генерала с довольной улыбкой на лице.

— Мы рады вас приветствовать на древней кавказской земле! — взволнованно обратился Амирхан на немецком языке к генералу.

И тот, приятно удивленный происходящим, довольно кивнул.

Конрад Эбнер был твердо убежден в том, что Клейсту нужно развязать руки, чтобы он мог реализовать свои грандиозные планы. Но генштаб держал его на коротком поводке — именно с этим Конрад связывал некоторые временные затруднения в наступательных действиях войск как в Туапсе, так и в горах, на нальчикско-владикавказском направлении.

В ноябре генерал-полковник Эвальд фон Клейст сменил фельдмаршала Листа на посту командующего войсками, объединенными в группу армий «А» и действовавшими на Кавказе. Конрада это обрадовало и приятно удивило. Удивился он прозорливости отца, который еще летом предугадал такую смену, когда отправлял с сыном пространное напутственное письмо своему старому другу.

Приятной неожиданностью было для Конрада и то, что Клейст будто бы внял советам Эбнера-старшего, внес существенные коррективы в план военных действий — усилил наступление на нальчикско-владикавказском направлении. Казалось, он понял, что переход через Главный Кавказский хребет можно осуществить лишь в том случае, если будут взяты Нальчик, Грозный, Орджоникидзе и откроется Военно-Грузинская дорога. После упорного сопротивления под Моздоком и Малгобеком русских Клейст, обозленный неутешительным итогом операции по захвату Эльхотовских ворот, гневно заявил: «Выжечь все живое! Долину Терека превратить в кладбище. Подвергнуть массированному налету бомбардировщиков и истребителей…»

Утром 25 октября немецкие части перешли в решительное наступление на нальчикско-орджоникидзевском направлении.

На третьи сутки налет более ста немецких бомбардировщиков, удары более двухсот пятидесяти танков, горнострелковой и моторизованной дивизий позволили прорвать оборону русских и захватить Нальчик.

«Теперь уже ничто не сдержит нашего натиска!» — уверился Конрад. Именно тогда он основательно задумался над тем, чтобы отправиться к Клейсту с просьбой дать ему полк. Надоела бессмысленная возня в комендатуре. То ли дело на передовой! Русские бегут, бегут… Командующий, пожалуй, одобрит поступок Эбнера-младшего…