Николай Прокудин - Рейдовый батальон

– Если повезет, выживет, – грустно сказал Бодунов.

– Игорь, я видел такую страшную рану у старлея из восемьдесят первого полка. Пуля попала в лоб, а он, как известно, не бронирован. Если бы сразу увезли – был шанс. А так только утром забрали, но он еще трое суток жил. Надо верить и надеяться до последнего момента.

Фортуна совсем отвернулась от старшего лейтенанта Шипилова. В полку по возвращению из рейда ему стало совсем плохо. Зашевелились осколки в лице, заныли шрамы, неделю Игорь провалялся в медпункте.

Как-то начальник инженерной службы полка послал его старшим машины на склад за инженерными боеприпасами. Когда «Урал» подъезжал к полку, прямо напротив ТЗБ грузовик взлетел на воздух. Солдату-водителю оторвало руку выше локтя, правую, но он выжил. Шипилова очень тяжело ранило: осколки в голове, шее, спине, разорвана почка, перебит позвоночник. Осколки по всему телу. Три дня мучений – и все.

Эх, Игорь, Игорь… Так и погиб возле заветного магазина, а веселенькая знойная продавщица никогда об этом не узнает.

Взорванный «Урал» притащили в парк, провели расследование. Сначала домыслы пошли, что заезжали в дуканы что-то покупать, а «духи» магнитную мину прицепили. Потом другая версия – выстрелили из гранатомета из-за дувалов.

Все оказалось гораздо грустнее и нелепее. Армейские саперы, мудаки любопытные, вскрыли кассетную мину. Мина новая, экспериментальная – интересно. А она взвелась в боевое положение. Закрыли снова в упаковку и загрузили в машину. Игоря не предупредили, тот, может, и сообразил бы. Ну а от сотрясения она в дороге и сработала.

Гораздо хуже было бы, взорвись мины на полковом складе. Весь полк могло разнести, ну уж часть полка – это точно.

Жаль, такого парня потеряли, единственный сын у родителей. Оборвался род Шипиловых.

Обстановка в полку совершенно вымотала меня, я был на грани нервного срыва. Сил уже нет совершенно, особенно я опустошен морально. Нервы совсем стали ни к черту. В роте постоянно давит на психику Эдуард, в батальоне комбат придирками извел. От майора Золотарева и проверяющих жизни нет никакой. Замучила дурь вся эта несусветная. Перестройка, перестройка, все в духе нового времени. А на самом деле все по-старому. «Доложить, сколько офицеров и прапорщиков перестроились!»

Мы на боевых действиях, а в Москве прошел пленум ЦК. Возвращаемся, а очередной проверяющий брызгает слюной: «Почему нет материалов на стендах, почему фотографии нового командного состава отсутствуют?» Полный бред.

Старшина в третий раз за полгода переклеивает все обои на стенах казармы, перекрашивает двери и окна. Перед каждой проверкой обновляется документация роты, а после проверки переделывается все опять! И так вновь и вновь.

Однажды рано утром комбат примчался в роту и принялся орать прямо с порога: «Почему территория не убрана, внешний вид наряда зачуханный, замполит роты – не брит?» (Какой кошмар – не брит в 6.30 утра!) Выговор!

Вот это да! Выговор за тельняшку, легкую щетинку на лице и ободранные ботинки. Как я живу, где сплю, конечно, наплевать.

Досталось не только мне, но и Мелещенко. Опять Коля во время зарядки жевал бутерброд и попался на глаза Подорожнику. Василий Иванович с ходу выговор объявил – ответственный по подразделению должен проводить зарядку. А где это сказано? Зарядку должен проводить старшина, он ее и проводит. А Николай просто нарвался на плохое настроение комбата. Третий, получивший выговор, – Ветишин. Сережка слишком поздно выходил утром из женского модуля – не успел спрятаться. А комбат возвращался выпить чашечку кофе к подруге.

Серега прибежал как ошпаренный, весь красный, руки и губы трясутся.

– Серж, что с тобой? – ужаснулся я.

– Да Иваныч сказал, что оставит во время следующего рейда в полку начальником караула. Говорит, хорошо обжился, сиди и дальше в полку возле девочек. Что это с ним сегодня? Орал как ненормальный.

– Сергей, он в казармах погром устроил, перевернул половину кроватей и тумбочек. Что было…

– Вон, Луковкин идет, может, он что знает. Юрик! Что с комбатом?

– Да Бог его знает, а может, черт. Как с цепи сорвался. Наверное, подруга давно не дает. Пойдемте быстрее на завтрак, через двадцать минут построение офицеров батальона.

В столовой от паршивой еды настроение еще больше ухудшилось. Злая официантка не желала нести завтрак на наши столы.

– Точно, поругался с Наташей, вот и бесится комбат. А она по столовой бегает, как злая фурия. Крайние мы. Ну и дела.