Евгений Жидилов - Мы отстаивали Севастополь

— Живет Севастополь! — радостно восклицает Илларионов.

С приближением к берегу Северной бухты мы начинаем различать темные громады кораблей. Они искусно затемнены. Но до нас доносится звон шестерен лебедок, топот многих ног, приглушенные голоса: идет погрузка. [7]

На севастопольском вокзале непривычно пусто. Только несколько офицеров и матросов стоят на платформе, ожидая мобилизованных.

— Кто в Черноморский флотский экипаж, выходи строиться на площадь! — слышится команда.

— Всем гражданским пассажирам зайти в вокзал, по улицам хождение запрещена!

Мы вчетвером направляемся в штаб флота. Летние ночи на юге темные, безветренные. Накалившаяся за день мостовая не успевает остыть и излучает тепло, как жарко натопленная печь. Близость моря ощущается по влажности воздуха, а с гор вместе с прохладой долетает пряный аромат цветущей акации.

На пустынных улицах — тишина. Мы идем по вокзальному спуску, придерживаясь середины мостовой, чтобы не наткнуться на что-нибудь в темноте. Пройти удается не много. Несколько девушек преграждают нам дорогу, выбежав из засады. Предлагают следовать за ними. Делать нечего, подчиняемся. Нас ведут в нишу, вырубленную в отвесной стене обрыва. Здесь при свете ручного фонарика девушки придирчиво проверяют наши документы и только после этого отпускают.

По пути до штаба флота нас останавливают несколько раз. В результате на полтора километра мы затрачиваем три часа.

Уже полночь, но в штабе не прекращается работа. В кабинетах и коридорах страшная духота. Окна плотно завешены одеялами или черным молескином.

Я должен представиться своему начальству — капитану 1 ранга Павлу Алексеевичу Ипатову. У дверей кабинета придерживаю шаг. Готовлюсь по-строевому отрапортовать своему начальнику о прибытии. В таких случаях всегда мысленно несколько раз повторяешь заученные и всегда сбивчивые фразы. Но рапортовать не приходится. Увидев меня, Павел Алексеевич подходит, крепко жмет обе руки:

— Вот хорошо, вовремя подоспел. Ну садись, садись, давай закурим, а потом будем разговаривать.

Капитан 1 ранга улыбается своей широкой, открытой улыбкой, но в черных пытливых глазах нет обычных веселых искорок:

— Прежде всего, о твоей семье. Все здоровы, мы их [8] отправили в деревню Ай-Тодор. Утром повидаешься с ними.

В кабинет входят начальники отделов: высокий, чуть сутулый, с широким лицом и немного раскосыми улыбающимися глазами капитан 1 ранга Аким Гаврилович Коновалов и среднего роста, худой рыжеватый капитан 2 ранга Владимир Иосифович Полещук. Оба обрадованно здороваются со мной.

— Ну вот, теперь мы все в сборе, — говорит Ипатов. — А дел у нас по горло. Комплектуем вновь формируемые части. Евгений Иванович со свежими силами примется за свое: перестраивать гарнизонную, караульную и дежурную службы на флоте так, как этого требует война.

— Да у вас и без того служба поставлена что надо. Я рассказываю наши ночные приключения: как дружинники МПВО задерживали нас на каждом шагу.

— А ты не смейся. — Лицо Ипатова становится серьезным. — Это очень важно, что народ усилил бдительность. Можно прямо сказать: весь город поднят на ноги. Каждый себя бойцом чувствует.

Мне отводят койку в общежитии, которым стал подвал средней школы № 1, расположенной напротив штаба флота. Долго не могу заснуть. Утром мне дали машину, чтобы съездить к семье.

Ай-Тодор — небольшая татарская деревушка, затерявшаяся в предгорьях западной части Яйлы, в 30 километрах к востоку от Севастополя. Едем сначала по шоссейной дороге, а потом по узкому проселку, который петляет по дну глубокой расселины, заросшей дубняком, орешником и кизилом.

Наша «эмка» кренится градусов на двадцать то на правый, то на левый борт. Сучья хлещут по смотровому стеклу. А когда оборачиваюсь назад, вижу только облака белой известковой пыли, которая еще долго после нас висит в воздухе.

— Ну и дорожка к святому Федору! — замечаю я, намекая на русский перевод названия «Ай-Тодор».

— Одно мучение, — соглашается со мной водитель Ваня Шкирявый — щупленький, низкорослый матрос. Он уже второй год служит шофером в штабе флота и все никак не может привыкнуть к крымской жаре и крымским горным дорогам. [9]

— То ли дело у нас, в Ростовской области! Едешь, обдувает тебя прохладный ветерок, а дороги ровные, широкие! Куда ни взглянешь — простор, все видно далеко-далеко. А тут? И как мы будем воевать на таких дорогах?

Мой спутник выглядит совсем мальчиком. И глядя на него, я думаю: «А как воевать, имея бойцами таких мальчишек?»