Владимир Коваленко - Крылья Севастополя

Впрочем мы, молодые летчики, гордились своей машиной, называли ее шутливо-ласково «коломбина» и верили: [8] на нашей «коломбине» тоже можно совершать большие дела в осажденном Севастополе. Поэтому-то Астахов и поспешил с сообщением. Что ж, он остался доволен произведенным впечатлением.

Коля Астахов - колоритная фигура. Мне он напоминал репинского писаря - того самого, который сидит среди хохочущих запорожцев и пишет ответ турецкому султану: хитрющий прищур маленьких глаз, на устах блуждает загадочная улыбка, а с гусиного пера так и слетают соленые словечки, вызывающие вокруг гомерический хохот… Таков и Астахов - маленький, подвижный, казалось, остриги его «под казанок» - и получится вылитый писарь!

Но я хорошо знал и другого Астахова - того, с которым много раз уходил в полет. Летал он мастерски, машину чувствовал тонко, водил ее прямо-таки виртуозно. Не раз я ловил себя на мысли, что из Астахова получился бы первоклассный летчик-истребитель.

Так и жило в нем два человека: озорной, легкомысленный балагур на земле и прекрасный летчик в воздухе.

…Пока мы на все лады обсуждали сообщенную Колей новость, нашу голубую бухту пересекал небольшой быстроходный катер. Через несколько минут он ткнулся носом в шуршащую гальку, и на берег легко соскочил невысокий человек в морской форме с голубыми просветами между двух золотых полосок на рукавах. Это был старший лейтенант Николахил - командир эскадрильи, только на днях приводнившейся на противоположной стороне бухты. По «беспроволочному телеграфу» о нем уже поведали немало хорошего: сдержан, справедлив, любит летать. Но лучшая его характеристика - два ордена Красного Знамени на груди. Говорят, за Испанию и финскую. В Испании был стрелком-радистом, потом переучился на летчика.

Смахнув с брюк мелкие капельки воды, комэск направился прямо в наш «кубрик».

- Здравствуйте, товарищи летчики, - негромко поздоровался он. - Не ждали в гости соседа? - Чуть заметная улыбка тронула его полные губы. Он по очереди подошел к каждому из нас, крепко пожимая руку и представляясь: «Николахин». Затем сел на табуретку, снял фуражку. Волосы у него оказались пепельного цвета, какие-то негнущиеся, непокорные, что ли. Под светлыми, выгоревшими бровями - серые, чуть навыкате, глаза. Первое впечатление - некрасив, наверное, нелюдим.

- Давайте знакомиться ближе, - говорит он. [9]

Сообщает приказ: создается новый авиаполк МБР-2, аэродром базирования - бухты Северной стороны в Севастополе. Полк с севастопольскими гидроавиачастями объединяется в бригаду, командиром которой назначен Герой Советского Союза полковник Раков.

Кто- то переспрашивает:

- Раков?

- Да, Раков. С Балтики прилетел.

Я приятно удивлен. Конечно, Ракова из наших мало кто знает, может, только заочно, по газетным статьям. А мне он знаком хорошо: после окончания училища служил на Балтике под его командованием. Мы прибыли из училища в Ленинград накануне военных действий на Карельском перешейке. С первых дней советско-финляндского конфликта полк принимал активное участие в боях, МБР-2 по нескольку раз в день уходили на задание. Нас, неоперившихся «птенцов», в бой пока не посылали, тренировали на земле. А командир полка летал непрерывно. Он прославился дерзкими бомбовыми ударами по аэродромам и портам противника, не раз бомбил вражеские корабли, прикрывавшиеся сильным зенитным огнем. Тогда, в 1940 году, В. И. Ракову за выдающиеся боевые заслуги было присвоено звание Героя Советского Союза. Высокий, худощавый, с очень смуглым лицом и черными с прищуром глазами, он был суров, краток, говорил негромко, но в каждом слове чувствовалась твердость характера, внутренняя собранность. Для нас он был образцом летчика и командира. Теперь под командованием этого человека нам предстояло воевать в Севастополе.

А Николахин между тем продолжал:

- Ваша группа вливается в нашу эскадрилью целым звеном. Командиром звена остается старший лейтенант Грибков. Вылет завтра. Посадка в бухте Матюшенко. Летим звеньями, чтобы не привлекать внимание врага. Первым идет ваше звено. Проработка летного задания - в семь ноль ноль. А сейчас - еще раз проверить машины, особенно вооружение.

…Вылетели рано утром. Погода неважная, над морем низко висят облака. Но нас это радует: меньше вероятность встречи с немецкими самолетами-»охотниками».

Идем под облаками, близко к берегу не подходим. Хотя на феодосийском рейде стоят наши катера, мы постоянно помним о том, что враг - рядом, на Южном берегу, следит за каждым нашим шагом, помышляя о дальнейшем наступлении. Да и летим мы не на разведку в море, а в [10] осажденную крепость черноморских моряков. Надо быть начеку ежеминутно, ежесекундно.