Николай Дмитриев - Под тремя башнями

— Стрибай, Сашко!.. Стрибай!!

Сашка обернулся. Внизу, в кустах, стоял Ярко и, вцепившись руками в ветви молодого дерева, изо всех сил тянул их в сторону, так, чтоб вершина не мешала Сашке прыгнуть. Раздумывать было некогда. Сашка присел, крепко зажмурился и, прижав фотоаппарат к животу, сиганул вниз на густое переплетение ветвей. Кусты хорошо самортизировали удар, и Сашка не успел ещё толком сообразить, что с ним, как хлопцы, подхватив его под руки, со всех ног помчались прочь от замка.

Остановившись возле кирхи, уже на другом конце Старого города, Мирек едва перевел дух и сердито сказал:

— От, холера им в бок! И как Лер узнал, что мы там…

Ярко сел прямо на тротуарный бордюр и стукнул себя кулаком по голове.

— То я дурной. Я. Я ж через того Зяму на косогор останний прийшов. То ж вин до мене вчепився, куды, да чого… Зяма ж у Лера, як хвист. Мабуть, вин и прослидкував. А як вин прибиг, я ж бачив, воны и заметушились…

— Тогда ясно, как он своих приятелей напустил, — Мирек потер ушибленное колено и сморщился. — Вот чёрт, Сашко откуда скакал и целый, а я на ровном месте треснулся… А ты, Ярко, как?

— Мени ничого, — Ярко сердито засопел и сплюнул на тротуар. — Я им эту пальбу припомню. Мне что Нонка, что план, не посмотрю…

— Слышь, Ярко… — Мирек хорошо знал своего приятеля и не на шутку встревожился. — Ты не лезь туда. Сам говорил, большие там у входа ковырялись. Лер на кладах, считай, помешался, всюду лезет. Чёрт с ним, пускай ковыряется.

— А ты чого такий добрый стал? — Ярко фыркнул. — Вон Сашка веслом отмахивался, тут стрелять почалы, проучить треба.

— Проучить надо, — Мирек согласно кивнул. — Но не сейчас. Посмотрим сначала, что там за компания. У Лера, сам знаешь, дружки всякие могут быть. Так что сам не лезь. Обещаешь?

— Обещаю… — Ярко вздохнул и напомнил приятелям. — Так что, фотографировать-то будем?

— Будем! — решительно сказал молчавший до сих пор Сашка и, освободив ремень, принялся расстёгивать футляр «кодака»…

Где-то в верховьях шли дожди. Ветер сгонял к горам плотные тучи, и они, превращаясь в потоки ливня, заставляли вздувшиеся горные речки выноситься на равнину неурочьем летнего половодья. Такое Сашка видел впервые. Уровень в реке поднимался, скрывал береговые обрывчики, и на поверхности оставались только островки с зелёными шапками кустов. С обочины шоссе, тянувшегося вдоль еврейского кладбища, открывалась вся речная пойма, превратившаяся в непроходимую сеть широких плёсов, островов и причудливо извивающихся проток. Еще раз скользнув взглядом по всему окоёму, Сашка поправил давивший плечо увесистый тючок и, балансируя торчавшим вперед концом мачты, весело посвистывая, зашагал знакомой дорогой к Ярке.

Днями, ковыряясь на чердаке, он случайно нашёл кусок старого, залежавшегося брезента. Мягкие складки выбелившейся от времени и потерявшей былую жёсткость ткани подтолкнули фантазию, и работа закипала. Целый день Сашка выстругивал мачту, кроил парус и готовил оснастку. Перед глазами у него плыли загадочные каравеллы, кренились на борт испанские галеоны и окутывались пушечным дымом флибустьерские бригантины. В общем, ложась вчера вечером спать, Сашка уже заранее предвкушал все перипетии сегодняшнего путешествия, начавшегося довольно утомительным пешим переходом на Вульку.

Ярко встретил появление нагруженного, как верблюд, приятеля откровенным смехом. Мирек тоже скептически улыбнулся, но Сашка остался непоколебим. Под дружеские смешки он развязал свой тюк и, побросав заготовленные части на траву, решительно полез в лодку.

Первым делом, отмерив от носа примерно треть длины, Сашка прибил четырьмя гвоздями подпятник. Затем сунул мачту в гнездо и, заставив ухмыляющегося Ярку держать её вертикально, прикинул, где закрепить растяжки. Покончив с креплением, Сашка встал ногами на оба борта и, дотянувшись до верхушки мачты, старательно привязал поперечину.

— Ну вот, теперь всё, — он любовно разгладил складки свисавшего вниз паруса и повернулся к товарищам. — Поедем пробовать?

— Давай! — Мирек с готовностью помог Сашке стянуть плоскодонку в воду и тотчас устроился на носу.

Сашка, отступив на пару шагов, раскрыл футляр «кодака», с которым теперь не расставался, и заглянул в видоискатель. В этот момент Рыжик, до этого спокойно сидевший у ног Ярка, сорвался с места и, подняв тучу брызг, заскочил в лодку. Сашка машинально нажал спуск, а Мирек, подхватив щенка на руки, заключил: