Артем Драбкин - Я дрался на Т-34. Обе книги одним томом

– Героические поступки, или наоборот, проявления трусости приходилось видеть?

– Да что там из танка увидишь? За собой лучше смотреть. Трусость? В одном бою мне запомнилось, что когда мы только вошли в какое-то село, то новобранцев с Украины долго не могли поднять в бой. Лейтенант в фуражке с малиновым околышем шел позади них и стрелял в воздух, но они все равно вперед не шли… Потом один из наших командиров выскочил из танка, обложил их матюгами, в общем, как-то заставили их подняться в атаку…

Или, например, был у меня памятный случай, где-то в районе Ахтырки на Украине, то ли в селе Константиновка, то ли в Константиновском районе. Немцы нас в том бою потеснили, мы сдавали задом и свалились в овраг, встали почти вертикально и сами выбраться не могли. Из наших вокруг никого, и мы уже слышали, как немцы нам кричали: «Рус, сдавайся!» Даже видел, что они пытаются сдирать солому с окрестных хат, но разве там сорвешь просто так? Наш экипаж тогда временно передали вначале в 17-й, потом в 16-й танковый полк, и механиком-водителем мне дали кого-то из бывших заключенных. Он был такой матерый дядька, ему уже было за тридцать, а заряжающим дали парнишку из гэсээмщиков. В нашем положении мы даже отстреливаться не могли, и я подумал, что сейчас этот урка пойдет сдаваться в плен. Тихонько достал свой наган и приготовился его осадить, но, к моему удивлению, начал канючить молодой заряжающий: «Товарищ лейтенант, немцы нас сейчас сожгут, давайте сдаваться…» И я только слышу, как механик ему по морде треснул: «Молчи, сопляк, выкрутимся…» Вот так бывает: надеешься на одного, а получается все наоборот… Где-то часа два мы там провели, пока не подошли наши танки и нас из этого оврага не вытащили.

Я после боя говорю молодому: «Я сейчас пойду и доложу, чтобы тебя арестовали», а механик мне говорит: «Товарищ лейтенант, не докладывайте, он молодой, испугался. Чего не бывает?» И я не доложил, а то бы его…

Кстати, когда нас тогда вытащили, то был интересный момент. Недалеко находилось кукурузное поле, и мы возле него остановились. Рядом стоял подбитый наш танк, и вдруг к нам из кукурузы выскакивает рыжий-прерыжий танкист. Я присмотрелся, а это один из наших рогачевских евреев. У нас в городе жили такие рыжие-рыжие, почти красные, польские евреи. Я ему кричу: «Поляк, давай к нам», в общем, вывезли его оттуда. Он был то ли заряжающим, но их танк сгорел. После войны я, когда приехал в Рогачев, оказалось, что он выжил, мы с ним увиделись, он меня очень хорошо встретил, приглашал зайти в гости, но не получилось.

Вот вспомнил еще один случай. Заняли, кажется, село Сидорачье на Украине. Начался сильный минометный обстрел, солдаты, кто попрятался, кто начал окапываться, а одна медсестра, видно неопытная совсем, залезла под наш танк. Я к ней подхожу, а снизу из-под танка на меня смотрят, как мне тогда показалось, огромные черные глаза. Впустили ее в танк, она переждала этот налет, а потом убежала помогать раненым, но забыла при этом у нас свою большую и толстую книжку без переплета. Я любитель почитать, поэтому взял ее посмотреть. Оказалось, что это был сборник поэзии: вроде там вначале шла поэма «Козьма Прутков», следом еще какая-то поэма о том, что, что бы в России не делалось, а все получается как было… Тут приказ по радио выдвинуться вперед, отразить танковую атаку. Я эту книгу куда-то быстро сунул. Выдвинулись на позиции. Немецкие танки шли не прямо на нас, а немного под углом. Сделали первый выстрел, и тут заряжающий мне говорит: «Нет наката». Когда посмотрели, оказалось, что я эту книгу положил на казенную часть, и при откате она заклинила пушку, клин затвора полностью не опустился. Что делать? Надо было обо что-то опереться орудием, чтобы сделать искусственный откат. Пришлось уехать с позиции немного в тыл, подскочили к какому-то дереву, оперлись об него, в общем, как-то эту книгу достали, а ее, эту здоровую и толстую книгу, прямо в комок сбило… Подскочили обратно в строй, атаку успешно отбили, и я осторожно так спрашиваю: «Как дела?» Пытаюсь осторожно узнать, заметили наше отсутствие в бою или нет? В общем, повезло, никто и не заметил нашего отсутствия в бою. Вот так, то ли из-за книги, а может, из-за женщины я чуть под трибунал не попал…

– А кто-то мог так осознанно такое делать, сознательно уклоняться от боя?

– Не думаю, я о таких случаях никогда не слышал, там же все на виду, никуда не спрячешься, а это была просто случайность.

– С женщинами, кстати, часто приходилось общаться? ППЖ были?