Борис Орлов - Судьба — солдатская

Люди стали казаться Зоммеру то предателями, вроде таинственного Шилова, то борцами, как Еремей Осипович, а то и обычными обывателями.

Однажды он решил пойти к ветле на Пскову́ и бросить в дупло записку:

«Прошу и требую именем Звездочки принять к себе.

Ее муж. Жду ответ. Федор Зоммер».

Он шел на риск: поставить свою подпись под запиской означало: если Еремей Осипович все-таки провокатор, то она попадет в гестапо и его тут же схватят. «Еще одна проверка ему будет», — безразличный теперь к своей судьбе, думал Зоммер.

Записку отнес.

К дуплу стал ходить почти каждый день. Оторвавшись от «хвоста», у речки садился на скамейку. Слушая, как учащенно начинает биться сердце, кидался к дуплу. Время, пока рука проваливалась в его прикрытый листвою зев, старался растягивать, потому что оно еще давало… надежду.

Но всякий раз рука натыкалась на собственную записку. Зоммер даже перестал ее вынимать: после одного прикосновения пальцев к бумаге знал уже, что это не ответ. Наконец он пришел к выводу: сменили тайник. «Что же может быть еще?» Но записку свою Зоммер оставил лежать в дупле. Домой возвращался в этот раз удрученный. Возле Крома его окликнули по-немецки. Зоммер, вздрогнув, повернулся — к нему подходил Ганс Лютц.

— Я гонюсь за тобой два квартала, — радостный, кричал он чуть не на всю площадь перед кремлем. — Где ты пропадаешь?

Они крепко пожали друг другу руки.

Подойдя к Пскове́, Зоммер и Лютц сели на бережок. Зоммер рассказал антифашисту невеселую свою историю, о Соне рассказал. Тот помолчал, потом проговорил:

— К сожалению, в гестапо здесь у нас пока никого нет. Но я попробую… предприму что-нибудь, хотя обещать ничего… нельзя.

Зоммер проронил:

— Не знаю, что и делать… Уйти к фронту, к нашим?

Да, он сказал «к нашим», потому что понял: и для Ганса с его товарищами советские люди, Красная Армия — что-то дорогое, близкое; и эти люди, одетые в форму гитлеровцев, так же жаждут гибели нацизма, как он, Зоммер, как весь советский народ, как все честные люди земли.

Зоммер посмотрел на Ганса с любовью. Услышал, как тот ответил ему на его слова:

— «Не знаю» слово плохое. Надо бороться. А вот как? Мне кажется, тебе действительно надо уходить из города. Надо знать, что такое гестапо, методы их работы. Сейчас ты для них — приманка. Наступит срок, и они тебя схватят. Их нравы нам известны. Поэтому уходи. Хорошо уйти к своим, за фронт. — Ганс улыбчиво посмотрел в глаза Зоммеру. — Доберешься, передай пламенный привет от нас, скажи: «Мы верим, что нацизм рухнет… Прогрессивные силы мира помогут Германии стать свободной».

Зоммер и Лютц просидели у воды с полчаса. Антифашист, поднимаясь уже, проговорил:

— Жаль, что ты потерял связь с подпольем. Когда я рассказал своим о тебе, они специально поручили мне найти тебя, чтобы ты помог нам установить связь с вашими людьми.

Зоммер насупил брови. Тяжело вздохнув, протянул Лютцу руку и почему-то вдруг сказал:

— А с Карлом Миллером ты поступил очень рискованно. Кто-нибудь мог и заметить.

— А что мне оставалось делать? — с лукавинкой в глазах посмотрел на него Лютц. — Эта мразь начала за мной следить — у меня не было выхода. Конечно, я шел на риск… на большой риск. Но в настоящей борьбе без риска, к сожалению, обойтись не всегда можно.

Направляясь уже к центру города, Лютц бросил остававшемуся стоять на месте Зоммеру:

— Так ты уходи. К фронту уходи. Своей жене все равно теперь ты ничем не поможешь.

Домой Зоммер вернулся собранный. Сонина мать варила картошку. Стала жаловаться, что нет хлеба и не на что купить — марок у Зоммера больше не было. Он не ответил. Грустно посмотрел ей в уставшие глаза и проговорил:

— Надо вам, мама (Зоммер теперь все время звал ее мамой), перебраться бы куда. В деревню, может. Я ухожу… к фронту или партизанить, в леса.

— Куда я уйду отсюда?.. Тут… Соня ведь тут.

Зоммер помялся и, убежденный, что Соню из гестапо не выпустят, сказал об этом старушке.

— Я тоже так считаю, — ответила, тяжело вздохнув, мать. — Да что делать-то?.. Мать… Материнское сердце от ребенка не оторвешь. Нет уж, останусь…

Но Зоммер и сейчас не ушел из города — им овладела идея добыть оружие. И он стал ходить по Пскову, выслеживая немецких солдат, офицеров. В этой слежке доходило у него до того, что, отбросив опасения, он подолгу сопровождал патрульных или одинокого офицера… Зоммеру все казалось, что вот-вот кто-нибудь встретится ему в тихой улочке и… Он сжимал в кармане тяжелую, еле вмещавшуюся в ладонь гайку и с наслаждением представлял, как врежется металл в череп гитлеровца. Как-то, блуждая, Зоммер прочитал на дверях открывшейся церкви листовку, написанную от руки, — сообщалось о налете советской авиации на Берлин, о холмском, смоленском и белоцерковском направлениях, где Красная Армия ведет ожесточенные бои с полчищами немецких оккупантов, о разгорающемся пламени партизанской войны в тылу врага.