Вадим Шарапов - Доля ангелов

Дверь снова распахнулась - на этот раз вполне нормально, с грохотом, по-человечески, и в столярку ввалился заказчик - Костя Попов, размахивая бутылкой коньяка.

- О, Ванёк! А я как раз тебя ищу. Магарыч за мной!

- Это за то кресло-качалку для бабушки?

- Точно! Уважил старую вешалку, она прямо разомлела вся. Давай-ка мы сейчас с тобой хлопнем за это по стакану. Не-не-не, никаких возражений, настоящий армянский коньячок, подождет твой заказ.

Сказано это было на едином выдохе, и сопротивляться Иван не стал. Хлопнули по стакану. Потом следом за первым, приятно согревая желудок, покатился второй стакан, потом у волшебника Кости откуда-то взялась еще одна бутылка коньяка.

После третьей Попов, сильно икающий, вдруг заметил на верстаке доски, и его туманные глаза загорелись двумя свечами.

- Ваня! Продай мне их, д-друг! Теща запилила, просто спасу нет никакого, вынь да положь ей книжную полку, и чтоб непременно в колер к обоям... А тут как раз - голубенькие!

- Н-не... - отмахивался от него покачивающийся столяр, - Н-нельзя... Н-никак нельзя. Заказ это...

Четвертая бутылка, появившаяся на свет из бездонного поповского кармана, решительно переломила ситуацию.

- Забирай, - решительно сказал Иван, переставая икать. - Только быстро, а то я передумаю.

В одну секунду Попов успел хищным наскоком загрести доски, пожать столяру руку и исчезнуть за дверью еще до того, как Клевцов повалился на топчан и заснул - будто провалился в яму.

Полночь. Столярка

- Значит, доски ты пропил, - подытожил Илья Петрович, взглядом пришпилив Ивана к верстаку. - Опозорил, значит, нашу профессию.

- Да я же не знал! - взвыл Ванька и рванул на груди ветхую тельняшку, застиранную и побелевшую. - Я же сделал все потом, как они просили! Ну пускай не из этого дерева зухраб, но все чика в чику, по чертежам! И ведь сработало же, я туда положил ихнее сокровище, оно все влезло. А иначе от столярки бы ничего не осталось.

В два шага Девятков пересек столярку, оказавшись перед хрупким с виду ящиком и изо всех сил пнул его кирзовым сапогом. Ящик не дрогнул.

- Ты из чего состругал хреновину эту? А? Папа, бля, Карло! - рявкнул Петрович, поджимая в сапоге ушибленные пальцы.

- Из того чурбака и сделал, на котором еще Полтев карандашом написал, что это от ковчега... - оправдывался Клевцов. - И по цвету даже подходит!

- И заклинание прочел как надо?

- Ну... - Клевцов совсем увял. - В общем, нет. Надоел мне ящик этот, хуже горькой редьки, Петрович. Я и не сдержался.

- Так, - Девятков сел и совершенно спокойно закурил, улыбаясь чему-то своему, - и что ты там нагородил?

- Да ничего. Просто по-нашему, по-столярски завернул в пять загибов и три колена. Уж больно слова мудреные они там понаписали, язык поломать можно. Я в серединку и вставил пару ласковых.

- Степка, а ну попробуй, - Илья Петрович показал Златозубу на ящик. Тот отошел в угол и принялся, подвывая, материться. Ящик скрипел и искрил, но не поддавался.

- Ладно, мужики, - махнул рукой Девятков. Он подошел к двери столярки, несколько мгновений колебался, думая о чем-то, потом решился и быстрым движением выдернул стамеску из косяка.

- Ой-ё, - меланхолично покачал головой Кондрат Бородулин, - сейчас начнется.

Черный туман потек через дверной порог в комнатушку. Три фигуры вновь встали у дверей, но на этот раз они плыли и подергивались рябью, точно в плохом телевизоре.

- Что ты наделал, смертный! - завизжала самая высокая фигура. - Что ты надееееее....

- Сокровище! Сокровище! - вопила вторая фигура, а третья быстро-быстро хватала воздух когтями.

- Ну извините, мужики, - Девятков сокрушенно развел руками, - схалтурили мы. Получайте задаток обратно.

Он бросил на верстак кожаный мешок.

- А вот с ящиком нескладно получилось, согласен. Теперь уж его отсюда ни вы, ни я, да вообще никто вынести не сможет. Слово столяра лучше гвоздя держит. Вы погодите до следующего полнолуния, он тогда открыться должен сам, вот и заберете свои шестьсот тонн. Нам они ни к чему. Как известно, столярский загиб ровно месяц держится, а уж если пожелал столяр «чтоб ни папе, ни маме не открыть» - то никак иначе.

- Нет времени! - завизжал Высокий. - Битва началась!

- Извините, братцы.

Степка Златозуб втихомолку скрестил за спиной две стамески. Фигуры взвыли, попятились к порогу, отчаянно дергаясь.

- Идите-идите, - ласково напутствовал их Златозуб, размахивая стамесками, точно кадилом, - по пятницам не подают тут. Заходите завтра, соколики.