Вадим Шарапов - Доля ангелов

- И? - советник увидел, как побелели костяшки крепко сжатого кулака.

- Обе ракеты разрушились в воздухе, обломки одной из них упали на российской территории. Пострадавших нет.

- Он спит, но все чувствует, - медленно произнес советник, склонив голову, покрытую капюшоном. Президент искоса глянул на него, хмыкнул и жестко проговорил в селектор:

- Раз так - корейцы сами виноваты. Вопрос вынесите на обсуждение Совбеза ООН, а по личным каналам передайте, чтоб не пороли горячку, им же будет хуже.

Отключив микрофон, Президент встал и прошелся по кабинету, сунув руки в карманы брюк. Развернулся на каблуках и переспросил:

- Значит, спит, но все чувствует? - и, после утвердительного кивка желтой маски, пожал плечами. - Ну и пусть спит дальше. На здоровье. Какой там второй вопрос?

- «Собирается ли Российская Федерация использовать для обороны своих рубежей огромных боевых человекоподобных роботов?» - медленно прочитал советник.

Оба рассмеялись.

Своего бывшего ангела-хранителя пенсионер и садовод-любитель Семен Петрович Телегин встретил в электричке. Обычным будним днем.

Электричка, погромыхивая на стыках, неспешно тащилась вперед, точно еще не проснулась от зимней спячки. Внутренности ее были забиты дачниками, спешившими приобщиться к воспетому графом Толстым («Будь он неладен!» - злобно подумал Семен Петрович) крестьянскому труду. Всюду, загромождая любое свободное место, стояли и лежали потертые рюкзаки, сумки на колесиках, вязанки лопат и тяпок - в общем, весь нехитрый скарб, с помощью которого человек ковыряет землю и в поте лица добывает хлеб свой.

И сквозь всю эту неразбериху пробирался высокий угрюмый человек в сером, потертом брезентовом плаще, странно топырившемся на спине. В руках человека была увесистая кипа газет и журналов, а на лице - вселенская скорбь и мучительное презрение к окружающему миру. Длинные, неопределенного цвета волосы падали на плечи и вились кольцами, нет-нет, да и вспыхивающими золотистым отблеском. Впрочем, этот отблеск был настолько коротким, что никто из занятых кроссвордами и семечками дачников его не замечал.

А вот Телегин заметил. И застыл соляным столпом.

Высокий человек покосился на него и заорал трубным голосом, перекрывая попсу, бренчащую в хриплых динамиках старенького вагона:

- А кому газеты? Сканворды, программы, гороскопы! Скандалы, интриги, расследования! Только у нас на один раз! Кто не купил - зря деньгу замутил!

- Ишь, орет, шалапут... - проворчала какая-то бабка, приткнувшаяся на краешек сиденья рядом с Телегиным. - Ровно иерихонская труба, аж в ушах звенит.

Разносчик газет прошел мимо, хлопнув тяжелой полой плаща по колену Телегина. Призывы купить свой товар он не прекращал.

- Ты чего разорался-то? - не выдержав, прогундосила старуха в широкую спину, злобно позвякивая замотанным в тряпку садово-огородным инвентарем. Продавец чтива не обратил на нее внимания, зато снова бросил взгляд из-под густых бровей на остолбеневшего Семена Петровича и невесело ему подмигнул.

- Э-э.... - еле сумел выдавить из себя пенсионер.

- Погоди, Петрович, - резко сбавив громкость, доверительно обратился к нему высокий. - Сейчас до конца дойду, вернусь и покурим с тобой. Лады?

- Ага... - пролепетал Телегин и начал судорожно шарить по карманам в поисках пачки «Петра».

- Я тебя угощу, не суетись, - ангел-хранитель улыбнулся во все крепкие белые зубы и шагнул дальше.

- Чего, знакомый твой, што ль? - сурово спросила бабка и неодобрительно поджала губы.

- Да так, шапочный, - машинально отозвался Семен Петрович, стиснув найденную пачку сигарет в разом вспотевшей ладони. В том, что мимо него только что прошел ангел-хранитель, он не сомневался - слишком хорошо это лицо запомнилось после одного, не такого уж и давнего случая...

Под машину Телегин попал, можно сказать, глупо, хотя сам виноват в этом не был. Просто шагнул на «зебру», дождавшись зеленого огонька светофора и не посмотрев, как это обычно делал, по сторонам. А стоило бы. Потому что через секунду из-за поворота, отчаянно вихляясь на скользком после дождя асфальте, вылетела заляпанная грязью легковушка. И с ходу долбанула Телегина так, что пакет с хлебом, колбасой и поллитровкой «Столичной» (надо же было выпить в заветный день ВДВ!) полетел в одну сторону, а сам пенсионер, не успевши охнуть - в другую, теряя кепку и ботинки. Потом свет померк и наступила полная темнота.

Темнота не была угрожающей или неприятной, скорее наоборот. Потом Телегин, очумевший от пережитого, вдруг почувствовал, что сидит вроде как в удобном кожаном кресле с широкими подлокотниками. Как он ни вглядывался, не было видно ни зги. Семен Петрович завозился, устраиваясь в невидимом кресле поудобнее и удивляясь полному отсутствию всякой боли. «Приложило-то меня крепко ведь, - растерянно подумал он. - Долбанул, козлина, как надо. Пьяный, поди, сволочь, вот как такие за руль садятся?»