Иван Охлобыстин - Песни созвездия Гончих Псов (сборник)

– Временно, – опять подал голос Человек-паук.

– Почему временно? – не сдержал научного любопытства Петр Николаевич.

– Потому что – все временно! – авторитетно ответил Человек-паук.

– У меня голова закружилась! – приложил ладонь к вспотевшему лбу Рамиль Азымович. – Может, действительно пока не пилить? Кормить можно и так. Ложкой. Я Эдуарду поручу. Ричард неловкий. Обязательно обварит.

– Успокойтесь, – взял растерявшегося врача за руку Петр Николаевич. – Пусть пока там висит. Может, что-нибудь само собой произойдет?

– Но опасность пандемии? Хорошо бы доложить куда следует! – не успокаивался врач.

– Теперь вы определитесь! – призвал к его здравому смыслу физик. – То вы не знаете, как объяснить, то хотите кому-то докладывать!

– Верно, все верно! – мобилизовался Рамиль Азымович. – Пока ничего никому говорить не будем. Недельку. Если ухудшения самочувствия не будет, пусть висит.

Тут в палату забежала встревоженная медсестра и что-то шепнула на ухо доктору.

– Правильно говорят: беда не приходит одна! – ахнул тот. – Губернатора на капельницу привезли, а у нас и палаты подходящей нет. Придется в ординаторской размещать!

Госпитализацией высокого административного чина поручили заниматься Генриху Валериановичу, ввиду того что мэр находился в состоянии ничем не лучшем, чем губернатор. С последнего места торжеств в ботаническом саду главу города забрали жена и дети. Он пробовал от них убежать через парники, но безнадежно заплутал в бесконечных рядах прорастающего в ящиках замиокулькаса. Губернатору повезло больше, и прибывший по звонку испуганного директора сада Генрих Валерианович застал начальство на той деликатной ноте, когда губернатор, задыхаясь от слез, исповедовался сменной паре резиновых сапог сторожа.

Прекрасно осознавая всю многогранность сложившейся ситуации, Генрих Валерианович выждал мгновение, когда освобожденная исповедью душа высокого начальства опять взалкает водки, и быстро донес в образовавшийся умственный просвет тезис о неотвратимости похмелья и возможности обмануть жестокую природу капельницей, а на худой конец и диализом. С последним «правая рука» мэра лукавил – аппарата для столь сложной процедуры ни в одной из городских больниц не было, но, вне всяких сомнений, он бы появился, как появился в последний приезд губернатора аппарат магнитно-резонансной томографии. Тогда начальство отмечало строительство моста в мастерской местного скульптора Степана Полторака, и губернатор подрался со скульптурой пионера-героя Вали Котика, которую хозяин мастерской за три года до этого спас от вандалов в городском парке.

Пока братья-санитары заносили губернатора внутрь больницы, Генрих Валерианович присел на бетонный парапет крыльца и с наслаждением закурил. Третью ночь он балансировал на самом острие бездны, рискуя в любое мгновение сорваться. От падения его удерживали гражданский долг и заведенное на него в областной прокуратуре дело о незаконном отчуждении сельскохозяйственных угодий под строительство коттеджного поселка на северо-восточной окраине города. При удачном стечении обстоятельств можно было рассчитывать, что удовлетворенный поездкой губернатор шепнет нужные слова своему зятю-прокурору, и дело рассыпется за отсутствием улик и актуальности.

– Здравствуйте, Генрих Валерианович! – поприветствовал его проходящий мимо Петр Николаевич.

Чиновник неприятно удивился, но виду не показал, разумно предполагая, что в текущей ситуации дополнительный негатив крайне нежелателен.

– А вы какими судьбами здесь? – спросил он физика, протягивая руку.

– Лечусь от алкоголизма, – честно признался Петр Николаевич. – Надеюсь начать новую жизнь.

– Это так правильно! Так правильно! – одобрил столь благое начинание Генрих Валерианович и поспешил на немой призыв выглянувшего из ординаторской Рамиля Азымовича.

– Возникли определенные сложности, – раздраженно доложил доктор. – Высокое начальство изволит в гробу лежать.

– То есть – в гробу?! – похолодел заммэра.

– Натурально в гробу, – объяснил Рамиль Азымович, – причем в ореховом, как у вас в кабинете стоит. У вас что, в кабинете гроб стоит?

– Долго объяснять! – отмахнулся Генрих Валерианович, судорожно соображая. – Мэр, наверное, его по зданию водил и ко мне завел, когда меня не было. Может, это и хорошо! Для губернатора не жалко чертов гроб! Главное, чтобы в партии не узнали, иначе этот маньяк мне еще один гроб подарит. Гроб я привезу через двадцать минут.