Иван Охлобыстин - Песни созвездия Гончих Псов (сборник)

Приученный за долгие годы работы в леспромхозе к дисциплине, Жора не дерзнул ослушаться Литвиненко: ровно в семь часов утра Рюриков, Прокопенчук и сам Жора с рюкзаками за спинами и топорами в руках поднялись на платформу мотовоза. Директор уже стоял там. Бледный и решительный.

– Где же мы ошиблись, Юлий Иванович? – попробовал вступить с ним в беседу начальник планового отдела.

Но Литвиненко лишь пожал плечами и продолжил разглядывать мерцающие в лучах восходящего солнца рельсы.

– Боязно мне, – шепнул Жора на ухо Валериану Павловичу.

– Отступать ему некуда. Он настоящий демократ. Авось, найдем реку, – попытался успокоить его тот.

Однако слова начальника кадров внесли в душу молдаванина еще большее смятение, и остаток пути он точил лезвие своего топора надфилем, периодически проверяя качество заточки ногтем большого пальца.

Когда рельсы закончились, Литвиненко спрыгнул с мотовоза, приказал Карманову каждые полчаса подавать гудок и решительно зашагал вглубь тайги. Его спутники последовали за ним.

Шли они долго, продираясь через заросли ореховых кустов, преодолевая овраги, обходя редкие, но коварные топи, следуя против течения лесных ручьев, в надежде выйти к реке.

На третьем часу передвижения в лесной неизвестности Рюриков начал беспокоиться.

– Я уже давно не слышал сигнала мотовоза, – поделился он с Прокопенчуком.

– Так какой там сигнал? Глубоко зашли, – хмуро отозвался тот.

– Мы назад дорогу найдем? – спросил напуганный не менее начальника планового отдела Жора.

– У нас компас, – показал прибор Юлий Иванович, также пребывая в некотором смятении.

– Компас – это хорошо, но тут могут рудные жилы лежать, – проинформировал Прокопенчук, – они стрелку на компасе, как хотят, вертят.

– Потеряемся! – запаниковал молдаванин.

– Сигнал надо ждать, может, еще услышим, – предположил Рюриков.

– Мы к реке не вышли! – напомнил им директор.

– Далеко зашли уже! Какая там река?! Река раньше должна быть. Не туда идем, – возразил Прокопенчук.

– Смотрите! – вдруг вскрикнул Жора, тыкая куда-то вперед пальцем.

Все посмотрели в указанном направлении.

На обломанной ветке находящейся неподалеку сосны висел смокинг.

– Луковский, – признал начальник планового отдела.

– Долго он еще с ума сходить собирается? – раздраженно поинтересовался Литвиненко.

– Нам неведомо, – задумался вслух Прокопенчук и добавил: – А оборотень после заката в человека превращаться может.

– Ну и что? – не понял хода мысли бригадира Юлий Иванович.

– Скоро темнеть будет, – объяснил Жора, – Николай Анатольевич возвращаться предлагает.

– Мы не нашли реку, – механически повторил директор.

– Завтра продолжим, – с надеждой в голосе пообещал начальник планового отдела, – опасно. И заяц. Мне на старость лет такие опыты ни к чему. Поздно в визажисты переквалифицироваться, и петь я тоже не умею.

– Хорошо, – смирился с неизбежным Юлий Иванович, – но завтра пойдем с самого с утра. С Белоборска двинем навстречу узкоколейке.

Его спутники радостно согласились и повернули обратно. Вскоре до них донесся отголосок гудка мотовоза.

Неистовая потребность в обретении ясности происходящего принудила Литвиненко к решительным поступкам. Высадившись в половине девятого утра на берегу Имперки, директор задал Рюрикову, Прокопенчуку и Жоре разные направления для поиска узкоколейки. Вооружившись компасами, они предприняли рейд по чащам близ Белоборска. Каждые полчаса Егор Карманов подавал сигнальный гудок и ждал возвращения поисковиков. Первым вернулся Прокопенчук.

– Нету дороги, – зло сообщил он машинисту и принялся разводить у железнодорожной насыпи костер, на котором собирался разогреть прихваченную из города в эмалированной кастрюле гречневую кашу. Спустя час появился мокрый с ног до головы Жора.

– Чуть в болоте не утонул, – признался он бригадиру и машинисту.

– Мужики с Белоборска ночью на рыбалку ходили и слышали шум в тайге, – поддержал его Карманов. – Кричал кто-то, а потом, как слон, пробежал. Утром вальщики видели два дерева сломанных! А из Машковой поляны позвонили и говорят: мимо них зверь идет, как в пожар. Кто-то спугнул зверя.

Еще через два часа из леса вышел начальник планового отдела в изорванной телогрейке и со ссадиной на лице.

– Где это вы так, господин Рюриков? – поинтересовался бригадир.

– В овраг сорвался, – ответил тот и скорбно констатировал: – Что-то здесь нечисто. Только рискуем напрасно.