Горан Войнович - Чефуры вон!

— Мать твою чефурскую, будешь мне еще в полицию звонить, чефур хренов!

Все произошло в секунду. Ацо налетел на Дамьяновича и свалил его с ног. У него в башке что-то заклинило, когда увидел, как этот чувак свой болт встряхивает. А я стал как вкопанный метрах в двадцати и глаза вылупил. Ацо орал и пинал Дамьяновича, который, видно, решил, что Ацо просто какой-то фанатик, который против ссанья вдоль Любляницы. Очень быстро все закрутилось. У Ацо конкретно крышу снесло, он как помешанный лупил Дамьяновича. А тот только пыхтел, но защищаться не мог. Он лежал, а Ацо дубасил его ногой. Я добежал до Ацо и попытался оттащить его в сторону, но у меня ничего не получалось — тот как взбесился! Я волок его в сторону, пихал его, налетал на него, а этот придурок не останавливался. Начал еще и меня пинать — совсем оборзел! Я, как очумевший, бросился на него и оттащил в сторону. Нас обоих проняло. Ацо тыкал руками куда-то в пустоту, лупил по мне, а я его за пояс схватил и тащил от Дамьяновича. Мы оба орали что-то, как два полных дебила, и этот псих Ацо дубасил меня по спине, — больно было — жуть, но я его не отпускал, висел на нем, пока мы оба на землю не свалились.

— Спокойно!

— Оставь меня, педрило! Оставь!

— Не оставлю!

— Мать твою…

— Смири сэ! Смири-и-и !

— Пусти мэ! Пусти!

Я не давал ему встать. А он продолжал меня мутузить, старался оттолкнуть, но я держал его изо всех сил. Потом Ацо вдруг ни с того ни с сего успокоился. Замер вдруг, и видно было, что от страха. Он смотрел на Дамьяновича. Я тоже обернулся и посмотрел. Дамьянович лежал на земле и не шевелился. Вокруг него была кровь. Ацо спихнул меня и отскочил в сторону Я и сам струхнул. Подойти к Дамьяновичу и узнать, что с ним, я не мог. Посмотрел на Ацо — а тот как придурок бежал в сторону Русьяновой площади, — и я побежал за ним. Мать его психопатскую! Я ни о чем не думал, только бежал и видел перед собой Ацо, как он врезается в людей, которые прогуливались вдоль Любляницы. Все удивленно на него оглядывались и шли себе дальше. Потом я решил, пусть Ацо бежит в свою сторону, и повернул направо, к мосту — на другой берег Любляницы. Не знаю почему. Я так и бежал и даже ни разу не обернулся назад.

Чефуры на Фужинах не то чтобы сильно ассимилировались. Пофигу им эта ассимиляция. Здесь тьма чефуров, которые вообще не знают словенского. Они могут сказать только «до свидания» и «привет», «ноль три разливного» и «пачку сигарет», «пажалста» и «спасибо», «магазин» и еще три слова — но это всё. Одной фразы по-словенски сказать не могут. Даже коротенькой. Вот, например, Пешич из дома, где живет Ади. Он в Словении уже тридцать лет, но по-словенски может сказать только: «По путям не ходить, опасно для жизни». Что поделаешь: он когда приехал в Словению, устроился рабочим на железную дорогу и до сих пор там горбатится. На этой стройке одни боснийцы, только бригадир из хорватского Меджимурья [115] Меджимурье — область на севере Хорватии. . Где там язык учить! Без вариантов. Пешич ведь или на работе, или в «Кубане», где по-любому одни чефуры. Говорят, ходил он как-то на заседание домового комитета да на родительское собрание в школе и там типа старался говорить по-словенски. Ну, это он так сам говорит, только никто кроме него этого не заметил.

Словенцы страшно бесятся, когда кто-то не умеет говорить по-словенски, — не знаю только, поможет ли им, если все Пешичи по-словенски заговорят. Можно подумать, они сразу с ними болтать начнут. По мне, так это полная чушь. Я о том, что Пешичи должны говорить по-словенски типа из уважения к Словении и все такое. Пешичи работают на стройках, всю Словению они построили, но уважают только Мирослава Илича и холодное пиво. Да эти Пешичи могут хоть по-тунгузски говорить… Можно подумать, кто-то обратил бы на это внимание. Больно нужно! Только вот словенцы напрягаются на этот счет, бесятся — зачем? Комплекс у них такой, а все потому, что никогда не умели в футбол играть.

Чефуры на Фужинах, правда, у словенцев кое-что переняли. Это когда никто ни на кого не обращает внимания, хоть ты сдохни. Кто бы ни прошел мимо, обязательно сделает вид, что в упор тебя не видит. Каждый по своим делам, как сказал бы Радован. А потом сплетничают у тебя за спиной. Если вдруг увидят, как ты крадешь автомагнитолу, никто тебе ничего не скажет, но через полчаса уже все соседи будут знать, что ты за человек. За исключением полиции. Все на тебя смотрят, разглядывают, наблюдают за тобой, все в курсе всего, но вопросов не задают. Не лезут они в твои дела. Сейчас, когда во всех подъездах камеры, все знают, когда ты домой приходишь, когда в дупель напился, когда в гипсе ходил — всё, короче. Но никто тебе ничего не скажет. Будто тебя и нет вовсе. Хотя все всё про тебя знают.