Ирвин Уэлш - Клей

Миссис Юарт приготовила чай и прикатила на тележке.

– Молчи, Дункан, нечего ребят подбивать! – И все равно она смеется.

Мистер Юарт ухмыльнулся, как будто решил ее подзавести:

– Это всего лишь социальная история. Не знаю, что там у них теперь происходит, но тогда это были шахтерские городки. Тяжелая работа, нищета. Людям нужна была отдушина. В этом была гордость за свой город, даже село, за то, кто ты есть и откуда родом.

– Нашим-то отдушина ни к чему. Загремят все за решетку в один прекрасный момент, этим все и кончится, – предостерегла она.

Карл улыбается, а я стараюсь отвести глаза, чтобы не раздражать миссис Юарт. Я знаю, что о маме друга такого говорить не следует, но мне очень нравится миссис Юарт. У нее классные сиськи. Мне ужасно стыдно признаться, но я однажды даже дрочил на нее.

Начались «Профессионалы», и мы все устроились перед теликом. Я все смотрел на ноги миссис Юарт, как она качает тапочком. Она поймала мой взгляд и улыбнулась, а я покраснел и уставился на экран. «Профессионалы» – классный сериал. Я б стал Дойлом, а Карл – Боди, хоть у Дойла и прическа, как у Терри.

Дойл.

Полмонт.

Нож.

Парень из Клери.

Я уперся в экран. И хотя все вроде было зашибись, мерзкое ощущение воскресного вечера пробралось в меня, и мне было неуютно, как никогда.

Проснувшись, я почувствовал себя получше, на самом деле впервые за последние годы в понедельник утром мне не терпелось пойти в школу. Школу ненавижу, жду не дождусь, когда летом мне исполнится шестнадцать и я смогу съебать оттуда. Мне говорят, что я должен остаться, говорят, что, если б я постарался, из меня вышел бы толк. А мне только французский нравится. Если б мне дали все время заниматься французским или, может, другим языком, типа немецким или испанским, я бы никогда школу не бросил. Все другие предметы – кал. Я бы хотел пожить во Франции, завести себе французскую киску, девчонки там красивые.

Я жду, чего скажут о матче, но не желаю слышать о том, что произошло после «Облаков». Хотя теперь уже, наверное, все сдулись.

«Облака»! Все сдулись!

Однако когда я думаю об этом – мне не по себе. То чувствую, что вроде все в порядке, то такая дрожь найдет, что чуть сердце не останавливается. Мама видит, что у меня какие-то проблемы. Мне сложно смотреть ей в глаза. Я встал пораньше, вышел из дома и первым зашел за Билли и Карлом, чего раньше не случалось почти никогда.

Мы добрались до школы. В актовом зале начинался понедельничный утренний сбор. Макдональд, директор, сидит на сцене, весь такой важный и серьезный. Все болтают, но когда он встает – в зале тишина.

– Мне чрезвычайно прискорбно начинать неделю с крайне неприятной новости. Мистер Блэк, – кивнул он стоящему рядом Блэки, по залу прокатился шепоток.

Сучара зол не на шутку. На щеках красные полосы. Он прочистил горло, и мы все заткнулись.

– За все годы работы не было случая, чтобы я стыдился быть частью этой школы…

– Во дает, он же никогда не ходил в эту школу, о чем это он? – прошептал мне Билли.

– …пока в эту субботу я не стал свидетелем гнусной выходки на футбольном матче на Истер-роуд. Группа молодых людей изо всех сил нарывалась на неприятности, тем самым втоптав имя… всего города, нашего с вами города, – он широко развел руками, – в грязь, – простонал он. Он замолчал, как обычно, для пущего эффекта. Все понурили головы, но только несколько снобских сынков и пара девчонок сделали это со стыда; тогда как все остальные опустили головы, чтоб он не видел, что мы вот-вот взорвемся от хохота. – Мне больно говорить это, – продолжил он, – но некоторые из этих молодчиков учатся в нашей школе. Один из них известен многим из вас. Прошлым летом он ушел из школы. Дурной мальчишка по имени Терри Лоусон.

Послышались сдавленные смешки. Жаль, что Терри здесь нету. Дурной мальчишка! Терри!

– Второго молодого идиота я не знаю. Но был там один головорез, вышагивал эдаким гоголем по стадиону под полицейским конвоем, на него были направлены телевизионные камеры, чтобы весь свет видел! Это был ученик нашей школы! – Блэки аж затрясся от злости. – Мартин Джентльмен, выйти из строя! Что ты скажешь в свое оправдание?

С моего места Джентльмена не было видно. Я видел, как осклабился стоящий с краю Дозо Дойл, его свежеобритую голову, его безумные глаза. Потом я увидел, как Хильер, физрук, дал знак Джентльмену, чтоб тот вышел, и тогда я его увидел. Его сложно не разглядеть.