Ирвин Уэлш - Клей

Джейсон. Имя выбрал он. Собственно, и все. Люси он сказал, что никогда не станет таким, как тот старый упырь, ублюдок, который бросил их с матерью, что он будет хорошим отцом. Он с таким жаром отдался желанию стать максимально непохожим на старого гондона, что и не заметил, как все его усилия ушли на поверхностные признаки и на самом деле они – как две капли воды.

Терри вспомнил тот период, когда он решил постараться стать частью жизни своего сына. Он забрал его от Люси, и они пошли на матч, на Истер-роуд. Мальчик скучал, разговор не клеился: слово из него вытянуть, что зуб вырвать. Один раз, поддавшись эмоциям, он попытался обнять Джейсона. Мальчик смутился и напрягся так же, как вот сейчас Биррелл. Его собственный сын заставил его почувствовать себя последним отбросом.

В следующее воскресенье он решил отвести Джейсона в зоопарк. Ему подумалось, что ребенку интересней будет в компании с кем-нибудь из сверстников. Он слышал, что матери Голли иногда по выходным отдавали малышку Жаклин, а она чуть младше Джейсона.

Он отправился к ней и позвонил в дверь.

– Что тебе надо? – спросила она с потусторонним холодом в голосе, и ее большие глаза – прямо как у сына – расширялись и затягивали в себя.

Терри не смог выдержать этот взгляд, он резал по живому. Под этим взором он чувствовал себя, как заключенный концлагеря, который задумал побег и вдруг оказался в луче прожектора. Он нервно кашлянул.

– Э… Я слышал, что вам привозят малышку по выходным… я тут подумал, мы с моим пацаном собираемся в зоопарк в воскресенье… вам же нужно передохнуть, так я взял бы заодно и Жаклин…

– Да ты шутишь, – произнесла она ледяным тоном, – отпустить внучку с тобой?

Ей даже не надо было добавлять «после того, что случилось с моим сыном», это было написано у нее на лице.

Терри хотел было что-то сказать, но слова застряли в горле, и эмоции грозили выхлестнуть наружу. Он заставил себя многозначительно так посмотреть на Сьюзен Гэллоуэй, через собственную обиду постигая ее боль. Если б он мог побороть в себе эту обиду, выдержать ее взгляд, тогда б она, может, и смягчилась и они смогли бы поговорить по душам, разделить свою боль. Как поступил бы Билли сучий Биррелл. Однажды он видел, как миссис Гэллоуэй выходила из его большой блестящей машины и Билли подносил ей мешки с продуктами. Ну конечно, практическая помощь Биррелла всегда кстати, это так приятно. Кроме того, он известный спортсмен, а теперь еще и преуспевающий бизнесмен. Даже Юарт, наркотой насквозь пропитанный, и тот был супердиджей и, по слухам, миллионер. Тут полагается козел отпущения, и тот, кто остался в спальном районе, на задворках жизни, вполне подходит на эту роль. Тогда до него дошло, что в этом и есть его жребий. А уж Голли он любил не меньше других. Отвернувшись от матери своего погибшего друга, Терри, будучи трезвым, пошел вниз пошатываясь, неуверенно, как беспомощный, жалкий алкаш, каким она его себе и представляла.

Теперь его шатало еще больше. Он еще крепче прижался к Катрин и посмотрел на Лизу, которая наградила его сверкающей улыбкой. Потрясающая девушка, толковая, сексуальная телка, которой нравится пить коктейли и фачиться. Стопроцентно его тип, чего еще желать, сбылась мечта буквально. За последние несколько лет его стандарты существенно снизились, но теперь он с Лизой. Уж ее-то ему хватит за глаза и за уши… таким вот образом Джус Терри подпер свое эго и восстановил равновесие. Придется следить за собой. Выходить почаще на люди. Заняться чем-нибудь. Он все хандрил по золотому веку, которого и не было никогда, а жизнь проходила мимо.

Билли тем временем от него подустал. Хватило ему этого шутника; приперся, колышется на несуществующем ветерке и тягает Катрин Джойнер туда-сюда, будто она тряпичная кукла.

– Терри, хватит с тебя, дружище, я закажу тебе такси до дома.

– Не надо мне такси, Биррелл, – запальчиво возразил Терри Лоусон, взял свой бокал шампанского и сделал несколько впечатляющих глотков, – вот шампусика выпью, тогда пойду.

Билли пристально посмотрел на Терри. Во взгляде его не было ни дружбы, ни прошлого, и Терри пробрал этот холод. На него смотрели как на назойливого пьяницу, который может затеять свару. И всё. Никакого Эндрю Гэллоуэя. Как будто ничего и не случилось. А может, мальчика-то и не было. Ну конечно, на похоронах они обменялись парой фраз, но ведь тогда оба были в шоке. С тех пор Билли так ни хера и не сказал. После того происшествия он полностью сконцентрировался на предстоящем бое. А ведь до поединка Терри ужасно гордился своим другом. Он без смущения, каких-либо подъебок и иронии называл его Бизнесом. Его друг должен был стать чемпионом мира. Билли – машина. Но потом, когда этот уэльский парень его положил, сквозь уязвленную гордость проступило злорадное удовлетворение.