Арина Полядова - Царская дочь

– Возьмём самое начало. Дух Божий носился не «над водой», а над водами . «Тьма над бездною» – именно туда были сброшены бесы. «И был вечер, и было утро: день один» в Синодальном – «день един» в русской Библии! Смотрите, какая разница, один и един! Единый – это неделимый, времени ещё не было. А после грехопадения время уже пошло.

Все собравшиеся оказались поражены сегодняшней лекцией.

– А я всё равно очень люблю Синодальный перевод, – призналась Михайлова. – Многие стихи я знаю наизусть.

– Это хорошо, – сказал отец Алексий.

В конце беседы все желающие испрашивали благословения, а Михайлова всё никак не могла запомнить, как складывать руки правильно. На этот раз она подошла и просто сказала:

– А у меня сегодня – день рождения.

И отец Алексий даже оживился как-то:

– Что ж, многая лета тебе. Благословляю тебе прожить этот год.

В среду Марина прислала смс:

«Здравствуйте, Екатерина! Я сегодня не успеваю на домашнюю группу, я в Москве. Если хотите, я скину вам адрес, где происходит «домашка».

Видимо, Марина и вся church, сильно скучали по школе, где «домашкой» называли домашнее задание, контрольную работу – «контрошкой», а ластик – «стирашкой».

Михайловой было неловко идти на чужую квартиру без сопровождающего, потому что Марина как бы брала «всю вину на себя», но Катя подумала: не получилось в тот раз, не получится в этот, – так она никогда туда не попадёт. Выгонят так выгонят.

Марина прислала адрес. Сестра Зинаида Григорьевна жила в элитной новостройке, в микрорайоне Подсолнечник.

Туда ещё нужно было умудриться попасть! И Михайлова прошла насквозь свой микрорайон Заречье по Комсомольской, и уткнулась в страшный, перегруженный Троицкий проспект. «Свечка» Зинаиды Григорьевны светилась напротив, но подойти к ней невозможно, дорогу разрезала бетонная перемычка! Если только по радуге! И Катя спустилась к остановке, перешла по «зебре», обогнула несколько громадных и уродливых, как в спальных районов Москвы, уже не новых «муравейников», дом буквой «Г» с КПЗ на первом этаже, и из двух кирпичных новостроек еле выбрала нужную. И вовсе не «свечка», целых два подъезда! Позвонила в домофон, и Михайловой безо всяких вопросов открыли.

У брата Валеры Явлинского в дни общений впускали точно также.

В подъезде цветы, постелен ковёр, а в будке, как и у Валеры, консьержка. Верующие , наверное, в простых домах и не живут! Церберша вопросила:

– Вы к кому?

– Я в … третью квартиру.

– Ах, к Зинаиде Григорьевне!

Михайлова подумала, что незнакомая пока «сестра в Святом Духе», который тоже божественная личность, пользуется здесь дурной славой, но ошиблась: на доске объявлений список «совета дома», и Егоркина З. Г. – его председатель!

Лифта здесь два, грузовой и пассажирский. Площадки огромные, с внезапными поворотами и ответвлениями, и Катя вспомнила лабиринты из журнала «Весёлые картинки», и с трогательных, канувших в небытие, детских страничек «Комсомольской правды», и газеты «Ежедневные новости. Подмосковье»: «Помогите ёжику добраться до яблока!»

Но Минотавры здесь не водились, пол покрыт коричневой плиткой, на стенах картины и вышивки, в кашпо и жардиньерках – цветы.

Нужная Михайловой дверь приоткрыта. Навстречу выходит шикарная дама в чёрной «конторской» юбке и синей летней кофточке с большим белым воротником-ришелье. Было в этом наряде что-то мило старомодное. Женщинам же уютно в одежде их юности. Михайлова вон тоже оделась в стиле 90-х: чёрные леггинсы с едва различимым рисунком, двухсторонний свитер. Лицо у женщины с тёмным румянцем, а волосы короткие, пышные, очень удачно окрашенные в чёрный; он нисколько её не старил.

Михайлова поздоровалась, представилась, сказала, что её пригласила сестра Марина. Хозяйка весьма любезно приняла дублёнку с золотисто-коричневым палантином и повесила их в шкаф-купе.

Катя опоздала, но в гостиной пока ещё были только Егоркина и толстая сестра в возрасте, Татьяна Васильевна, вся какая-то пёстро-узорчатая, как халцедон.

– Я вас вспомнила! – воскликнула Зинаида Григорьевна. – Вас же поздравляли в воскресенье! И в автобусе вы с нами ехали!

И у Михайловой опять, как тогда с Владимиром, возникло тягостное ощущение, будто она покусилась на что-то царское. Но он был всё-таки не совсем адекватным человеком со своими пешими переходами.

– У вас лицо что-то знакомое, – не отставала ониксовая Татьяна Васильевна. – Вы не из «Восхода»?