Геннадий Ерофеев - Тихий русский

– Теперь ему точно не сносить головы, – думая, что попадает в такт, поспешил высказаться Абдурахман.

Гасан вполголоса выругался по-чеченски и с гортанным криком в сердцах зашвырнул бинокль в кусты.

– Это нам с тобой головы не сносить, дурак! – простыми русскими словами объяснил он Абдурахману и без бинокля очевидное положение вещей. – Давай к машине, Гамлет недоделанный!

Пытаясь сох ранить хотя бы видимое спокойствие и не перейти на бег, они поспешили к ожидающему их автомобилю. Сидевший за рулё м «мерседеса» Хоттаб, перед въездом в наводнё нный эфэсбэшниками Нуров нехо тя сбривший слишком приметную чё рную бороду, высунул из открытого окна безобразно голое одутловатое лицо.

– Ну, всё в порядке?

– В порядке, если можно назвать порядком русский хаос, – сквозь зубы процедил готовый снова взорваться Гасан, открывая дверцу машины.

– Смотрите, вот он! – вдруг воскликнул замешкавшийся снаружи Абдурахман, указывая рукой в направлении моста.

Гасан в гляделся и снова пошё л красными пятнами.

– В машину! – р явкнул он и, не справившись с нервами, с силой толкнул Хоттаба в плечо: – Гони за русской свиньей!

* * *

Всё это время Геныч буквально спиной ощущал, что «старик Хоттабыч» пристально наблюдает за ним. «Проверяться» не было необходимости – не отличимые от педерастов голубчики конечно же затаились где-то неподалеку.

Геныч выбросил ненужные сейчас очки и спустился с холма. Он привык бегать без очков – менять привычку перед последним в жизни забегом не имеет смысла. В спортивном костюме и кроссовых туфлях стройный и подтянутый киллер-любитель выглядел не вызывающим подозрения типичным джоггером (чуть более семи километров в час ) или поклонником медленного (двенадцать километров в час) бега.

Наращивая темп, Геныч потрусил на понтонный мост , перед въездом на который образовался настоящий автомобильный затор. Пока пасущие его уроды будут «куковать» в медленно продвигающейся автоочереди, пока будут выкладывать деньги на бочку за право проезда по мосту, а затем ещё с черепашьей скоростью преодолевать в сплошном потоке машин четырё хсотметровую ленту понтонной переп равы, он успеет добежать до Зелё ной Шишки. Геныч ни секунды не сомневался, что «старик Хоттабыч» обязательно подрулит к юго-западному склону холма, а застрявший в пробке «Хоттабыч» почему-то тоже был уверен, что обведший его вокруг пальца киллер-любитель непременно направит свои обутые в «адидасы» стопы именно на Зелё ную Шишку.

Оказавшись на другом берегу реки, Геныч устремился к определё нному Богом месту решающей встречи не по своему обычному маршруту, а кратчайшим путем. Он бежал легко, раскованно, уверенно, красиво и свободно – так может бежать лишь человек, находящийся в ладье Харона, сознающий, что ему некуда больше идти, и сладко замирающий в предвкушении скорого – «там, за горизонтом» – финиша марафонского забега, вконец измотавшего его гуттаперчевую душу.

На З елё ной Шишке было безлюдно. Геныч без труда отыскал тщательно замас кированный схрон. Приподнял тяжё лую дернину и первым делом достал из «секрета» очки на так раздражавшей армейского старшину резинке от семейных трусов.

И вовремя: «мерседес» с жаждущим крови «стариком Хоттабычем» уже съезжал с шоссе на грунтовую дорогу. Колоссальный, длиною почти в целый год, круг неумолимо замыкался, старт овавшая от подножия Зелё ной Шишки «длинная извилистая дорога» финишировала там же , откуда в октябре прошлого года взяла своё трагикомическое начало. Змейка дороги готовилась «укусить себя за хвост» – сюжет лувсепока в духе лучших литературных традиций неизбежно закольцовывался; фабула повествования сворачивалась в не имеющую ни начала, ни конца, ни склеек , ни перепадов чудесную ленту Мё биуса; завязка и развязка, эти «вход в роман» и «выход из романа», словно по команде двуликого бога Януса, повелителя всех входов и выходов, стягивались, схлопывались, сливались в одн у обезличенную, универсальную чё рную дыру.