Геннадий Ерофеев - Тихий русский

Срок ликвидации мэра истекал через три с небольшим недели, а киллер-любитель № 81, целиком отдавшийся изготовлению никому не нужных чертежей в бывшей МТС, до сих пор не приступил к подготовке « миссии ». Геныча смущал пистолет – вместе с патронами. «Старик Хоттабыч» мог подстроить муром скому киллеру какую-нибудь подлянку. Следовало нацепить лыжи, перейти заледеневшую, спящую безмят ежным сном Оку и всё на той же Зелё ной Шишк е, «вдали от шума городского», х оть разок бабахнуть из дарё ного «макарова» – б ойтесь террористов, дары приносящих! Но каждый тренировочный выстрел уменьшает и без того невеликие шан сы на бла гополучный исход операции. Патронов-то всего три!

Геныч спрятал пистолет в отсек книжного шкафа и постарался не думать о возможном подвохе. Учиться «качать маятник» и палить с о беих рук да ещё по движущейся цели он не стал: до истечения крайнего срока оставалось слишком мало времени да и пистолет был всего один. Вместо углублё нного овладе ва н ия «ковбойско-смершевскими» приё мчиками стрельбы Геныч приступил к изучению распорядка жизни Буланова.

Даже мэру уездного города полагалась какая-никакая охрана. Вскоре Геныч убедился, что она не «какая», а именно никакая. Караулили муром ского городского голову то один, то два человека, но следовали за охраняемым субъектом далеко не всегда. Просто уныло отбывали номер – типично русское отношение к своим обязанностям. Геныч установил, что воскресными вечерами, примерно в одно и то же время, Буланов обычно заглядывает в гараж , где проводит наедине с редко эксплуатируемыми «жигулями» часа два-полтора. Ходит он туда без охраны – лучшего места для проведения акции не придумаешь. Да и время подходящее : воскресенье в Муром е – самый тихий день в пику суматошной многолюдной субботе.

Откладывать покушение было уже некуда: в коротком, промчавшемся галопом феврале оставалось лишь одно воскресенье.

Воскресным февральским вечером, когда большинство обывателей полусонно сидят перед «голубы м удавом, время от времени поддё ргивая пузырястые турецко-китайские «шальвары» в тщетных попытках уберечь треники от водопадом низвергающейся с мутного телеэкрана крови, дерьма и свежей спермы, Геныч тоже обрядился в спортивное. Поверх немецко го лыжного костюма, пошитого ещё в меловом периоде мезозойской эры, но по-прежнему дающего фору азиатской спортивной рухляди, он надел такую же доисторическую тё мно-фиолетовую, российского производства, ветровку , в прав ый карман которой опустил воронёного «макара» с ненавё рнутым пока глушителем.

– Пойду разведаю новую трассу для пробежек! – крикнул Геныч из коридо ра жене, уткнувшейся в произведё нный в братской Белоруссии «фонарь для идиотов» под назва нием «Горизонт». – Говорят, тяжё лые грузовики укатали шоссе вдоль реки до самого асфальта – всё лучше, чем бегать по целине по колено в снегу.

В ответ послышалось вялое «ага», и Геныч , мысленно перекрестившись на висящую над дверью иконку, шагнул за порог в пропахший кошачьим дерьмом и человеческой мочой подъезд. Безлюдными дворами он ночным котом доструился до улицы Первомайской и повернул направо . Через несколько протянувшихся с севера на юг кварталов, каждый длиною в шестьдесят сажен (классика древней муром ской застройки) ещё раз свернул направо – на улицу Заводскую. Преодолел один квартал в направлении с востока на запад длиною теперь уже в сто двадцать сажен (всё та же муром ская классика взаимно перпендикулярных «стритов» и «авеню») и оказался на улице Ленина.

На перекрестке мигал жёлтым светом переключё нный в энергосберегающий режим светофор. От пустынного перекрё стка до гаража Буланова дрожащему как овечий хвост горе-киллеру оставалась одна короткая «перебежка».

Место, где располагались гаражи, было глухое. Они тянулись несколькими рядами перпендикулярно Бучихе – оврагу , прорезавшему с запада на восток крутой левый берег реки. П о дну оврага был проложен двухколейный путь, взбегавший затем на большой железнодорожный мост, который пытались модернизировать московские мостостроители-шабашники.