Дмитрий Волчек - Девяносто три!

Утренний фарш: мысли о самоубийстве, о сломанном пистолете (сыновья отпилили курок: отец, не надо!), о бальзамине на окнах "Отеля де ля Сюз", о высохшей голове Жана Донета, высохшей голове Жана Юбера, высохшей голове Бернара ле Камю, смышленого мальчика из Бретани. Новый Ирод кладет детскую руку, детское сердце, детский глаз в стеклянную вазу, накрывает льняным платком, прячет сокровище в широкий рукав, мчится в покои Прелати. (Франсуа! Когда же, наконец?). Ноябрь 1439; пятьсот лет спустя мы встречаемся на тошнотворных задорках Клаттау. Матросы молчат, охраняя элементарного короля в неприступных чертогах. Лезвие моста шумит в высоте. Двадцать лет прошло со дня смерти Гвидо фон Листа, и тень дубовой ветки пляшет на мраморе руки. "Помнишь его последние слова?" "Noib. Будь трудолюбив и терпелив, как Гномы". Блаженный дух вылетает из успокоенных губ, бьется под потолком, словно зайчик, посланный зеркальцем шалуна. Перебили аорту. Завтра девятое, большой сбор, амулеты, пирамиды.

Сколько не облизывай пальцы, они все равно горят.

Их можно ловить по-разному. Поджидать новичков у железных дверей порнолавок, в тени невидимой базилики. Но можно и на пляже, в подземных поездах, в казармах, наконец. Зайчик не помнит ничего. Их руки, они одинаковы: запястья, ладошки, коготки. Следы бритвы: не говори "я!", не говори "я!", не произноси это безобразное слово, так ведь может назвать себя каждый, любая мразь. Слушаюсь, care frater. Их голоса в телефоне, прокуренные гласные, змеиное покачивание дифтонгов, префиксы и флексии, застревающие в зубах мясными нитками. Невозможность что бы то ни было объяснить. Мяукал, хрюкал, верещал, как зяблик. Ап! Ап! И всё эта астма, одно спасение — морфин, морфин в алхимических дозах. "Куда ты едешь? В Бутан, набираться ума-разума". Отстегнул велосипед от загородки, буйство виноградников. "Какого хуя?!"

Посторонние цыганята, шмякающие мячом о хлипкую стенку. Не додушили. Щупальца травы. Умывальник: из-под бирюзовой краски выглядывает оранжевая. Царапины: HJ, jerk-off, рука юного патриота.

Доплелся до дома, ступни опухли. Но все-таки нашел силы подойти к хрустальному наперстку, приподнять щуп. No new mes…. Не тут-то было. Визг последних тормозов.

"Я думаю о бинарности ворот, парни. Они либо открыты, либо нет. Ты или проходишь, или дрожишь снаружи. А ведь каббалистические пути отличаются тем, что у них множество уровней, и каждый выбирает свой. Отвлекусь. Следователь, еще до событий 23, говорил мне: "Вам, нацистам, обеспечена виселица. Будешь болтаться в петле, зальешь бетон своей сранью". Я смотрел на него, не отрываясь, через полчаса он превратился в вишневое деревце с бренчащими плодами. Вот что я называю каббалой. Иногда, после малой пентаграммы, я обращаюсь к солнцу: выжги глаза, стисни мозг, пока не вспыхнет адской горошиной. Но светило не откликнулось ни разу. Я уже говорил, что ворота могут быть открыты или закрыты. Так вот: для меня они закрыты. Закрыты навсегда".

Подполз к сифону, навалился на рычаг. Шум похотливых струй. Чесночные таблетки, держи теперь рот на замке. "Глубже, — серьезно говорил студент. — Ты что, не можешь глубже? Лучше бы уж не брался, мудак. Повторяй за мной: Малькут! Малькут!"

Что оставалось? Я подчинился.

"Помните тунисское видение брата Пердурабо: дерево, опутанное тридцатью эфирами ЭС? Так вот: мы срубили это дерево под самый корешок. Ле-Олам. Аминь".

Экстернштайн. Болезнь уходит внутрь. Сначала красное пятно на лодыжке, что-то наподобие псориаза, шелуха и тлен. Втираешь белодерм, пятно пропадает неохотно, но начинает гнить кость. Распухшие суставы, сочится лимфа, не спасают бинты, припарки, заговоры знахарей, и вскоре в песчаную дыру нагло таращится sol invictus. Церемония завершена, вестфальский ветерок штурмует знамена. Домашняя ЭИ.

Жадно перелистал вражеский диктант.

"National Express… Выродки. Сели впереди, жирный скинхед и его потаскуха с разными ногтями. Потом подошел мальчик-лишаи-на-затылке. Лет восемь, не больше. Такого противно потрошить. Ты не имеешь права ездить с быдлом ты должен пролетать мимо на серебряном рысаке в шлеме перчатках с черными цепями не смеешь вот здесь с детьми старухами как бомбоубежище на колесах как выжатый хвостик алоэ как то от чего плачешь забыл как называется эта штука ну помнишь в ботаническом саду в йоханнесбурге там это сранье и дерево на которое мочился американский мальчик мы еще были шокированы как их плохо дрессируют а могли бы огнем и мечом как у нас в изуверской секте плеткой по шагреневой коже продал душу дьяволу за грязный пятак и вот скинхед поворачивается смотрит прямо на нос сломали трубой еще когда приезжал майор с шоколадом одноразовый шприц на всех это опасно всё опасно вот юный вертер а его сучка говорит: наш сосед потеет от него смердит как от негра надо запретить таким ездить в ньюкастлтон на national express и можно было бы им показать тайные знаки объяснить про черную мессу как это важно гадать по кишкам сколько замечательных предсказаний сколько научных открытий даже без телескопа без всего и вдруг звезда которой никогда не было на карте не было в планетарии просто пробел почему у вас темно когда вселенная бесконечна как флаг победы это лампочка перегорела конфузится лектор надо к этому отнестись философски не счесть алмазов в каменных пещерах тогда сучка поворачивается к своему скинхеду как ему без носа на кой хуй ему нос как ты думаешь хорст хорст хорст нужен ли ему нос может без носа лучше и тут объявляют переход на следующий уровень а там другие правила французские загадки как сто жидов засадить в малолитражный автомобиль рено или пежо или вот симку а очень просто сжечь на хуй точно промокашку завиток овечьей шерсти сжечь и дело с концом то что называют историей а это не истории это просто рядом ползает как нищий у входа в метро или зловонная старуха у помойки потерявшая стыд а ведь могла бы петь плясать сосать хуи у приезжих на кельнском вокзале где панк откинул голову затылком о мраморную чашу с ноготками и кажется резедой хотя с такими вещами никогда не можешь быть на сто процентов уверен ничего человеческого нельзя гарантировать цветы меняются они текут по подбородку словно слюни дьявола какого дьявола да вот какого дьявола моя девушка хочет знать какого дьявола отвечай ей что язык проглотил.