Марк Мэннинг - Мототрек в ад

А ниггер свалить решил и за жопу держался на бегу.

Но бесполезны и тщетны были усилия трусости, прямо как тщетны усилия любви в известной пьесе великого английского драматурга. Страх парализовал негра в темноте, он замер где-то там, сливаясь чернотой своей души и тела с ночной чернявостью.

— Ну вот он ушел от вас — патетично и стоически произнес Гомез Гитлер, — он ушел в ночь и сохранил свою задницу от Хиросимы, постигшей Базуку Безера, — мексиканский мотонацист-сатанист вещал пред грозными мстителями как пророк Даниил пред львами рыкающими.

— Ну это мы еще посмотрим, — гордо заметил Гимпо Гимпович и отправился искать Стаггерли в ночной тьме, в которой было темно, как у негра в многострадальной жопе, темно, хоть глаз выколи.

Трагедия продолжается, уважаемые зрители, и ужас еще будет нагнетаться потихонечку.

— Вся эта месть, ужасающая небеса, разрывает мне грудь, но и ласкает ее при этом, — глубокомысленно гнал Зодиак Мозговорот (он же Зед, если вы не забыли), при этом он изящно и ожесточенно жевал изысканный парижский завтрак.

— Главное, чтоб это не привело к импотенции, — поддерживал беседу великий Билл Драммонд, выковыривая из зубов мясо по-французски.

— Почему ты гонишь такие гадкие телеги, о, Билл?! — в голосе Зеда-сексуальнейшего звучала та смесь любви и ненависти, которая так часто плещется промеж лучших друзей.

— Что ты гонишь сам, друг мой, три девочки зверски умерщвленные — какие тут могут быть моральные страдания? — аргументировал свою позицию Билл, король пердунов. Сказав это он смачно харкнул в Сену. Как вы уже поняли, дело происходило в Париже.

На личном самолете Зодиака Мозговорота два друга-джентльмена зарулили позавтракать в любимый ими град Париж. Биллу, конечно же, хотелось завалиться в Киев, пожевать нового толка оранжевые котлеты по-киевски, но раз летели самолетом Зеда, то, как говорится, «хозяин — барин».

— Но Библия, величайшая книга тысячелетий, тому ли она учит нас? — продолжал спорить великий Зед. — Пятая заповедь, друг мой, пятая заповедь, ты врубись хотя бы!

— Это какая там пятая, — недоуменно почесал репу Билл, — чтоб не дрочить на задницу чужой жены, что ли?

— Не убивать чтобы никого, не заваливать чуваков чтобы, о богохульник! — в ужасе и негодовании воскликнул Зодиак Мозговорот. — А вспомни послание к Римлянам святого-наисвятейшего апостола Павла: «ибо любовь не мстит вообще ни хуя, а раз вы, типа, не являетесь Богом, то и молчите в тряпочку. Я, Бог, кого надо порву, а вы там никого не трогайте», и так далее в таком-вот духе святом, ты догоняешь или нет, а?!

— А как же там зуб за зуб, око за око, жопу за сраку, а в книге «Исхода» об этом аккурат и написано тем же самым духом святым, ты понимаешь сам то, о чем гонишь? — Великий Билл не только в пердеже был мастером, он таки мог и богословский диспут разжигать и поддерживать.

— Ох, ох, ох, Билли, — вздохнул Зед, — не врубишься ты никак, что после Нового Завета Ветхий уже не канает ни хуя, — сказав это Зодиак Мозговорот срочно, с целью разгона пердежной атаки, включил супер-вентилятор, подаренный ему испанским королем за супер-помощь в дефлорации наследной принцессы. А сексуальнейшие глаза Зеда-наисексуальнейшего стреляли по кафе в бейнвинде ослепительной французской задницы, хозяйка которой, молоденькая официантка, уже взмокала спереди от присутствия великого короля секса.

— Понять ты должен, ты, погрязший в неведении Бога, — Зодиак Мозговорот продолжил проповедь, вдохновленный запахом французской телки-булки, ну просто вылитая Амели из кино одноименного, — что Ветхий Завет — то законы рабства, а новый то кодекс любови неимоверной, врубишься ты или нет, пердящая башка, ебаный случай!!! Ветхий завет, — Зодиак Мозговорот аж слюной брызгал от возмущения, но необходимо отметить, что брызги этой слюны были наисексуальнейшими, как и все им производимое, — он же нацарапан кучкой обосравшихся евереев, которые ебу дались от ужасов этого мира, тупым своим мозжечком ты хоть что-нибудь понимаешь в богословии или нет, а?!!!

— Значит, яичек вареных по-монпарнасски мне, милочка, и салатик такой вот, чтоб аж Елисейские поля вздрогнули, — Билл решил разбавить теологическую дискуссию гастрономическим изыском, и при том надеялся еще и отвлечь распалившегося Зеда, который сто пудово должен был почуять электрический разряд запаха страсти из-под юбочки задорной Амели, — и не гони волну, дорогой друг, что такое христианство, ты хоть объясни, все эти недобитые наукой и прогрессом друзья всяких там Магометов и Иисусов, это ж в основном фанатики. Вон в церквах этих самых, уже две тысячи лет тело Христа по воскресеньям и в прочие праздники символически кушают и кушают по частям. Пролонгированный сверхканибализм — не побоюсь этого умнейшего словосочетания, — казалось, что Билл перехватил богословский пафос противника своего по спору, ибо тон его речи становился от слова к букве, все высокопарнее и высокопарнее. — Да ради Ада, скажите где же Истина, где она, и я сам отвечу на мною же сформулированный вопрос: Истина в Женщине, вот в ентой самой Амели, которая принесет мне сейчас изысканные кушанья и при том удосужится обдать меня ароматом вечной женственности, ты то меня понимаешь али нет, евнух ты богословский, девка мокнет-мокнет, а мы тут телеги гоняем пустопорожние, — лихо был завернут финал-эпилог тезиса Божественного, может Билл, если захочет, да уж-ж-ж-ж…