Марк Мэннинг - Мототрек в ад

— Нет, нет, мы отомстим этим сволочам недобитым, — визгливо, на манер своего немецкого тезки, верещал Гомез Гитлер. — Весь Ад и преисподняя придут к нам на помощь, мы же верные сыны Сатаны, мотонацисты-сатанисты непобедимые, я не я буду, если не порву их на мелкие кусочки!

— А ты уверен, что они люди-то на самом деле, — трусливо вопрошал у Гомеза и у безмолвного неба потрепанный фашистский ниггер.

— Кто бы они ни были, — рявкнул изорванной харей Базука Безер, — я убью их и трупы трахну во все дыры, а еще штук двадцать отверстий ножом вырежу и в них трахну, — бандиты отмачивали свой страх в пиве и текиле, и потому несмотря на зловещую темноту вокруг, становились на словах все смелее и смелее.

Но слишком рано и необоснованно осмелелели они и захмелели ребятишки совсем уж нерасчетливо, ибо тени из темноты наступали и несли ужас и ад… И уж в конец неуместна была их пьяная бравада, состоящая из славных и поганых воспоминаний о делах своих сатанинских.

Но вдруг прервалась их веселая беседа.

— Что это, — воскликнул упившийся негр-фашист, — смотрите, луна ухмыльнулась как-то уж слишком зловеще, — и голос его предательски задрожал.

Но отнюдь не на луну надо было обратить пристальное внимание в этот самый момент их бандитской жизни. Ибо блеснули клинки и щелкнули затворы и пять ужасающих теней приблизились к дрожащему светлому кругу у костра.

— О, нет, это опять они, нет, нет, нет!!! — ужас и боль, отчаяние и спазмы желудка звенели в истошном крике Гомеза Гитлера, ведь его совесть, зачерненная сонмом преступлений и засаленная всеми пакостями подлунного мира, уснувшая давно и насовсем, совесть раскрыла ему то, что было упрятано под масками и черными одеждами. Понял несчастный, что пришли Джонни-Грустняк и иже с ним. Зодиак Мозговорот, величайший Билл, Гимпо Гимпович и Бобби Соккет, похрустывая кожей своих обтягивающих одежд, подошли неторопливо и уселись рядом с костром. Их глаза, безумные и храбрые, и зубы белые блестящие освещали зловещую лесную ночь. Сейчас начнется!!!

— Нет, Нет, Нет и Нет!!! — голосил Гомез Гитлер. — Это не есть на самом деле, это галлюциноз моего мозга несчастного! Вас нет здесь и быть не может, изыдьте, ибо покаялись мы!!!

И воистину, подобно безумным видениям Альфреда Хичкока, дошедшего до ручки, герои наши стали сбрасывать кожу как змеи преисподней. Ибо то была не просто кожа, а та самая волчья шкура небес, об ужасной силе которой говорил с трепетом Зодиак Мозговорот в одной из предыдущих глав нашего правдивого и ужасного повествования.

— А-а-а-а! — никогда еще на протяжении многих веков небеса над «Бандитским Лесом» не слышали такого леденящего кровь крика. Автором-исполнителем этой арии являлся Базука Безер, о несчастный, настигло его проклятие Ада, — а, а, задница моя треснула по швам, она горит как твоя Хиросима, что это, что!!! — и крик его слабел постепенно…

— Да, круто-круто, — крякнул от удовольствия Гимпо Гимпович, — знал я, что будет круто, но не думал, что будет так вот круто-круто, — на пальце его висело маленькое колечко от небольшой гранатки, которая погружена была в огромную задницу Базуки Безера. Кровь, говно и сопли, вот и все, что растеклось по земле после своевременной кончины поганого бандита. Ура!

В истерическом хохоте, не помнящий себя от ужаса, катался по земле предводитель «Говностайки Сатанчика» несчастный проклятый Гомез Гитлер. «Что это было?! Что?!» Не мог его мозг слабоумный, пропитый и промасленный мотоциклом понять, что же произошло. В голове не умещалось, как говорится.

— Всего лишь гранаточка SA-47, - спокойно ответил Гимпо Гимпович, — через интернет купил, неплоха штучка, а?

— Будьте вы прокляты, негодяи волшебные, и смеетесь еще! — зашелся в оре фашистский ниггер Стаггерли. — Что ж вы делаете с нами, был Базука Безер и вот что от него осталось, о какую ужасную месть вы решили обрушить на наши главы несчастные, ох-ох-ох-ох, — заливался он причитаниями негритянскими вудуистскими, но при этом бессильными и трусливыми. Да, ночка была что надо, необходимо заметить между делом. И в темноту этой ночи ужасной бросился он бежать сам черный и в трусах черных, как змея тропическая в кусты понесся, и кричал, и кричал все: «Базука, Базука где же ты?!» — не мог ниггер поверить, что от славного его товарища остались только кровь, говно и сопли.

— Не ищи его там, ибо нет его больше, — мрачно и торжественно проговорил успокоившийся и оцепеневший Гомез Гитлер.