Юрий Цыганов - Зона любви

Одна молодая красотка мне рассказывала:

— Я не могу сейчас полноценно работать. Мне мент челюсть разбил. Понравилась я ему, понимаешь? А я сорвалась прямо из машины… Я бегаю хорошо… У меня первый разряд по плаванию. Только дура я дура… на ту же точку назавтра и притащилась. А он меня уже пас. Обиделся, короче… Челюсть разбил и забрал в отделение.

— Ну и…

Я думал, последует холодящая душу история про то, как ее всем отделением… Нет, оказывается.

— Ну и пахала там, как папа Карло, три дня. Окна мыла, форму стирала…

— А эти дела?

— Да… Чего он там может! Один разок пристроился, а другим никому не давал. Типа влюбился…

Даже москвички мне исповедовались… Только эти бы лучше помалкивали. От таких откровений веяло гнилым болотом…

— Меня муж к клиентам сам возит, — с какой-то почти гордостью сообщила мне одна половозрелая киска.

Я тогда еще не был знаком с «семьей», но понял, что в целях личной безопасности лучше вызывать девочек по телефону. Реклама у них была любопытная. Например, в газете «Знакомства» я прочитал: «Владею языком в совершенстве!»

— Что, кооператив организовали на пару?

— Мы на квартиру собираем.

Господин Куприн, помнится в вашей «Яме», этим занимались немки. Под присмотром жениха такая фрау на домик скопит — и замуж. Слышал, в Европе некоторые студентки так подрабатывают.

Времена, однако, меняются. И к нам стала проникать западная зараза — цивилизация.

Только из наших москвичек немки не получаются. Нет в русских шлюхах должной практичности, необходимой в этих делах. Лютует русская баба от такой любови в рассрочку. Что немцу с немкой — домик с садиком, русским — казенный дом да нары.

Вот и эта показала свой нежный оскал хищных зубок. Попросила позвонить другу.

— Мне по делу, можно? Буквально две минуты.

— Звони.

Говорила мадам прямо с блядского ложа. Обнаженная, раскрытая…. Текст я услышал еще обнаженней.

— Вася, он ваще обнаглел! Ну, да… мужик мой… Прикинь! Он меня за дуру держит… фуфло гонит… Машина на него записана… Прикинь! И бабки все у него! Ты его сделай, Вася. Пугани с пацанами. Так пугани, чтобы понял, кто — я и кто это дерьмо собачье. Он у меня, сука, ноги лизать будет!! Не поймет — сам знаешь чего делать… Да! Я сказала! А пацанов я не обижу, ты меня знаешь…

Я слегка обалдел. Ведь она своего подельника элементарно заказывала! Хоть детектив пиши. Криминальное чтиво. Правда, сюжетец довольно обкатанный и вонючий… И ведь не боится такие тексты трезвонить, словно меня в наличии нету.

Я встал и оделся.

— И это всё?

— Давай, одевайся и проваливай.

— Так еще эта… Он приедет за мной через час.

— Проваливай.

Надо бы ей пинка еще выписать. Впрочем, если быть до конца последовательным, то и мужика ее надо лечить, чтобы не зарабатывал своей половиной место под солнцем. Но такие не лечатся.

Да и какой из меня к черту лекарь?

Пока мой лучший друг распутничал, дух жил отдельной жизнью. Он ярился, неудовлетворенный.

Он жаждал то ли жизни вечной, то ли мгновенной погибели, то ли славы во веки веков!

За сутки я проживал не одну жизнь. Только эти жизни не чередовались — друг за другом. Они жили одна в другой и сосуществовали в едином поле одновременно.

О, что это были за жизни! Это была история человечества, от первородного греха, до греха самопознания. А в промежутке — бунты, казни, наведение порядка «сильной рукой», тоталитарные режимы… упадок и гибель империи, проблески демократии, возрождение и войны, войны, войны…

Утром я просыпался цезарем, при этом ощущая рабство перед самим собой. Раб, живущий во мне, ненавидел цезаря… Он создавал организацию единомышленников, с целью повергнуть цезаря, предводительствовал в ней, совершал революцию, становился вождем новой эпохи, пожирал, как истинный революционер, своих детей, то есть себя самого, боролся с собственной разрухой, воевал с внешним врагом и строил светлое будущее. Ко сну отходил мрачным философом, ощущая бессмысленность всей своей деятельности.

А утром я вновь просыпался цезарем…

Однако цезарь с рабом не уживались вместе. Каждый желал погибели другого.

А я куролесил, пытаясь забыться… Я не мог терпеть эту вечную драму, но и разделаться с ними не мог.

Их отношения я пустил на самотек…

Местные жители поселка Сетунь когда-то могли наблюдать одного странного и дикого типа, выходящего из подъезда. Небритого, с всклокоченными волосами… со взглядом безумца. Он испуган и нагл одновременно! Очень странный и вызывающий тип…