Ирвин Уэлш - Тяжело в учении, легко в бою (If You Like School, You’ll Love Work)

А Джейсон говорит, посмотрев на замызганного святого отца:

– Вообще-то меня Джек вдохновил. – И алкаш, лишенный сана, прямо-таки сияет от счастья.

Мы шумно сдвигаем кружки с пивом, празднуя неотвратимость коммунистической революции. Эх, видел бы меня отец!

Утром опять за работу. Башка гудит от вчерашнего шампанского и пива – куда ж рабочему люду без исконных напитков… Ну и что, что я вставляю его дочке, в мире рыночных отношений это не считается; Тому Кахиллу вынь да положь полный рабочий день на конюшне. Вот я и вкалываю как проклятый. Правда, иногда поиграем с Джен в гляделки, и день становится краше.

Но у нас глаза на лоб полезли, когда к дому Кахиллов подкатил фургончик Общества защиты животных, и парни открыли заднюю дверь. Там в клетке сидел Амброз и как ни в чем не бывало держал в зубах ту самую палку топляка, что я ему швырнул. Так и не выпустил ее!

Очевидно, тупая шавка просто поплыла себе дальше, зажав челюстями палку, словно пятерню карманника, а течение Ферта во время прилива дотащило его аж до самого Лита, где и выбросило на берег. А там какой-то одинокий рыбачок позвонил в полицию, увидев, как собачонка из последних сил молотит лапами в ньюхейвенской гавани.

Первым очнулся Том:

– Вот ты где, мой красавчик!

Открывают они клеть, а пес на него и не глянул, ломанул напрямую ко мне и – раз! – палку под ноги кладет. Наклонился я к нему, за ухом потрепал, говорю:

– Вот хороший мальчик, хороший мальчик! – А сам смотрю на ребят из Общества защиты животных.

– Он с этой палки глаз не сводил, даже когда ел, – говорит один из парней, тот, что с военными усами. – И горе тому, кто посмел бы к ней приблизиться.

– Да, – говорю, – я ему частенько бросал всякую всячину, так, потренировать.

Том, слава богу, ничего не замечает, просто подходит и уводит собаку. Тут второй парень, тот, что гладко выбрит, спрашивает Тома:

– Сэр, как ваша собака получила такие увечья?

– Да пара ротвейлеров его отметелила, – грустно-прегрустно отвечает Том. Ох и умеет гондон врать, в этом ему не откажешь. – Налетели на беднягу в Данфермлинском парке, ну и потрепали. – И смотрит в собачьи глаза, словно подтверждения ишет. – Я уж думал, мы опять тебя потеряли, мелкий негодник! Уж потрепали они тебя, а, малыш? – голосом, полным печали говорит Том, а затем обращается к парням: -

Конечно, их натравили. Я самих собак-то не обвиняю, виноваты владельцы.

Смотрю, бритый не особо на эту туфту купился. Том, похоже, сообразил, что шьет белыми нитками, и давай менять тактику:

– Так, ребята, сколько я вам должен?

Бритый качает головой:

– Нисколько, это наша служба.

– Ну тогда, парни, скажу я, службу свою вы несете отлично, – подмазывается Том. – А выпивкой вас угостить можно?

Просто не знаю, как вас и благодарить за то, что отыскали и вернули пса.

Какое-то мгновение Бритый смотрит на своего дружка Уса-того. Рожа у него, словно раскаленную кочергу в задницу воткнули.

– Спасибо, сэр, не нужно. Но если вы хотите сделать пожертвование в пользу Общества защиты животных, мы будем рады.

– За мной не заржавеет, – обрадованно соглашается Том.

– Извините, мы не принимаем наличные, – продолжает Бритый, – можете заполнить бланк пожертвования.

– Ну, конечно. – Том расстроен, почуяв, что его развели.

Усатый возвращается к машине и вылезает из нее с целой

кипой всяких бумаг для Тома; у того аж челюсть отвисла. В конце концов, парни забирают заполненные бумаги, прыгают в тачку и улетают восвояси.

Только они скрылись за поворотом, Том от всей души вваливает собаке ногой в ребра. Бедняга Амброз обиженно тявкает и отползает подальше.

– Вот пиздюк, да я на тебе разорюсь! Теперь еще отчислений на двенадцать фунтов в месяц! – Бедняга опять получает сапогом, и я думаю, не заступиться ли.

Но тут между ними выпрыгивает Дженни.

– А ну, отвали от него! Это из-за тебя у него вся морда разорвана, из-за твоих собачьих боев! Я там была и все видела!

Она поднимает поводок Амброза. А Том, вперив в меня злобный взгляд, мечет молнии.

– А чего я? – развожу руками. – Я ее туда не возил. Да и сам в жизни на собачьих боях не был.

– Черт с ним, с этим психопатом, пусть один остается! – верещит Дженни и тянет Амброза за собой. Я оглядываюсь на Тома, пожимаю плечами и отправляюсь за ними.

– А ты куда собрался, любовничек? У тебя работы выше крыши!

– Извини, Том, но мы с Дженни так решили. – А у самого на душе кошки скребут, ведь Том-то ко мне хорошо относился.