Чарльз Буковски - Фактотум

— Возьми у меня в кошельке. А то ты не знаешь, как это делается. И давай побыстрее! Мне надо выпить! А то я умру!

Джан ушла. Мне было слышно, как она бежит вниз по лестнице. По радио передавали Малера.

На следующий день я проснулся вообще никакой. Спал я плохо. Стоило простыне прикоснуться к больным местам, и я сразу же просыпался от боли. Меня страшно мутило. Но все-таки жжение было уже не таким сильным. Я кое-как слез с кровати, добрался до ванной, проблевался. Взглянул на себя в зеркало, и мне самому стало жутко. Вид у меня был совершенно убитый.

Я вернулся в постель. Джан храпела. Негромко, но без остановки. Так могла бы храпеть небольшая свинья.

Это был даже не храп, а тихое свистящее похрюкивание. Я смотрел на нее и думал: «С кем я живу?» У нее был маленький курносый носик; ее светлые волосы уже начинали седеть и приобретали «мышиный» цвет, как она называла его сама. У нее было спитое одутловатое лицо, у нее рос второй подбородок. Она была старше меня на десять лет. Да, она могла выглядеть привлекательно, но только когда была сильно накрашена и надевала узкую юбку в обтяжку и туфли на шпильках. У нее была вполне аппетитная задница, по-прежнему крепкая и упругая. У нее были красивые стройные ноги. Она соблазнительно виляла бедрами при ходьбе. Но теперь, когда я смотрел на нее, она уже не казалась такой привлекательной. Она спала на боку, и в таком положении ее отвисший живот был как-то особенно заметен. И тем не менее она замечательно трахалась. Просто божественно. В смысле постели ей не было равных. Во всяком случае, мне такие не встречались. Наверное, все дело в ее отношении. Она действительно любила трахаться. Когда она занималась сексом, она целиком отдавалась процессу. Она вцеплялась в меня мертвой хваткой, а ее штучка сжимала мой член, как в тисках. На самом деле, когда ты кого-то сношаешь, в большинстве случаев это дело не представляет собой ничего особенного. В основном это похоже на изнурительный труд наподобие подъема на очень крутую и скользкую гору. Так бывает почти со всеми. Но только не с Джан.

Зазвонил телефон. Он прозвонил несколько раз, прежде чем я сумел встать с кровати и доползти до аппарата.

— Мистер Чинаски?

— Да?

— Вам звонят из редакции «Times».

— Да?

— Мы ознакомились с вашей анкетой и хотим предложить вам работу.

— Журналистом?

— Нет. Уборщиком и рабочим по техническому об служиванию и ремонту.

— Хорошо.

— Ждем вас сегодня в девять вечера. Пройдите через служебный вход, это на южной стороне, и обратитесь в хозяйственный отдел. Вам нужен завхоз, мистер Барнс.

— Хорошо.

Я повесил трубку. Телефон разбудил Джан.

— Кто звонил?

— Меня берут на работу. Надо выйти сегодня вечером, а я еле-еле хожу. И что теперь делать?

Я доковылял до кровати — медленно, как черепаха, страдающая геморроем, — и лег.

— Ничего, мы что-нибудь придумаем.

— Я даже трусы не смогу надеть. Так что, похоже, с работой я пролетел.

Мы лежали, глядя в потолок. Потом Джан встала и ушла в ванную. А когда вернулась, радостно объявила:

— Я знаю, что делать!

— Да ну?

— Мы тебя перебинтуем.

— Думаешь, это поможет?

— Конечно.

Джан оделась и пошла в магазин. Принесла бинты, лейкопластырь и бутылку муската. Сразу же прошла на кухню, разлила вино по стаканам, добавила льда. Достала из ящика ножницы.

— Ладно, давай я тебя замотаю.

— Погоди, еще рано. Мне надо быть там в девять вечера. Я буду работать в ночную смену.

— Но мне надо потренироваться. Давай.

— Ну хорошо. Черт.

— Согни одну ногу в колене.

— Ага. Осторожнее.

— Ну, вот. Мы все кружимся, кружимся, кружимся.

Такая у нас замечательная карусель.

— Тебе кто-нибудь говорил, какая ты смешная?

— Нет.

— В общем, оно и понятно.

— Так, кажется, все. Только надо скрепить лейкопластырем. Вот сюда. И сюда. Все готово. Теперь давай другую ногу, любовь моя.

— Обойдемся без лишней романтики.

— Мы все кружимся, кружимся, кружимся. Какие у нас славные ножки. Большие и толстые.

— Как твоя задница.

— Не будь таким грубым, любовь моя. Это невежливо. Так. Опять скрепим пластырем. Здесь… и здесь. Ну, вот. Красота.

— Тихий ужас.

— Так, теперь обработаем яйца. Твои большие и спелые яйца. Подоспели как раз к Рождеству!

— Погоди! Что ты собралась с ними делать?

— Буду их бинтовать!

— А это не очень опасно? Я смогу танцевать чечетку?

— Это абсолютно безвредно.

— А вдруг они выскользнут?