Джо Фауст - Демоны Боддеккера

В желудке у меня перевернулось. На миг я подумал — не эти ли слова слышал Пэнгборн в последний миг жизни перед тем, как…

— Бомба! — закричал Весельчак. — Она говорила о…

— Хотчкисс! — Я повернулся, чтобы броситься в комнату, но что-то не пускало меня, тянуло назад.

— Так умрите, зачумленные издержки эволюции, безмозглые пузыри протухшей протоплазмы!

Я отчаянно вырывался, но что-то обхватило меня поперек туловища, утягивая подальше от малого конференц-зала.

А потом все вдруг стало слепяще белым и на краткий миг абсолютной тишины я взлетел в воздух.

От Мак-Фили осталась только нижняя половина туловища и ноги, защищенные массивным мраморным столом конференц-зала. Абернати вышвырнуло в окно и падение его могла бы смягчить толпа манифестантов, если бы их не разогнали обломки камней и осколки стекла, летящие с тридцать девятого этажа.

А Хотчкисс… Бедный Хотчкисс! Должно быть, ему повезло сильнее всех. От него не нашли ни клочка тела, по которому можно было бы опознать — если не считать нескольких случайных кусочков ДНК, размазанных по обугленным стенам комнаты.

Если вы слышали отчеты о взрыве в новостях, то, безусловно, помните, что жертв оказалось больше трех. Это потому что стену конференц-зала вышибло в коридор и там задавило двух работников секретариата и художника из группы Бродбент. Кроме того, нескольких человек из толпы манифестантов побило и порезало падающими обломками кирпича и осколками стекла — общим счетом вышло шесть убитых и одиннадцать раненых. Если в отчетах вам встречались большие цифры, значит, туда присчитывались еще и погибшие во время начавшихся после взрыва беспорядков, затеянных борцами за права животных. Но я уже не считаю их непосредственными жертвами теракта в Пембрук-Холле.

Я стал одним из раненых. Когда портфель Линды Утконос-Хилл взорвался, Весельчак швырнул меня на пол и закрыл своим телом, так что я отделался лишь порезами, синяками, ожогами да парой треснувших ребер. Весельчаку повезло меньше: его так нашпиговало осколками, что он напоминал дикобраза. Но он был крепок и благополучно перенес операцию. Через тридцать шесть часов его брат притащил ему запас того белого материала, что добывал из своих завалов, и Весельчак спокойно занялся производством динозавров самого что ни на есть свирепого вида.

Первого из них получил я. Я настоял на том, что если уж лежать в палате на двоих, то пусть моим соседом будет Весельчак. Он настолько проникся этим проявлением дружбы — в сущности, таким пустяком, учитывая, что он-то и спас мне жизнь, — что попытался отдать жестяного монстра даром. Но я все-таки всучил ему деньги.

Следующую неделю я провел, болтая с ним и глядя по мультипликационному каналу бесконечные выпуски «Бей-Жги-шоу». В день выписки я как раз проводил испытание очередного весельчаковского летающего птеродактиля, когда в палату с ноутбуками в руках ввалились Финней со Спеннером. Я отправил ящера на кровать Весельчака. Заверил его, что все отлично, и нажал на кнопку пульта, чтобы задвинуть между нашими кроватями шторы.

Финней со Спеннером стояли, глядя на присланные мне цветы.

– «Маулдин и Кресс», — сказал Спеннер, сверившись с табличкой на одном из цветочных горшков. — Пусть и не пытаются переманить тебя.

— Ну, вряд ли, — просипел я. Голос у меня никак не восстанавливался — я здорово надышался дымом. — Это от Рингволд.

— Рингволд. — Глаза у Финнея сверкнули. — Насколько я помню, весьма себе…

Он обрисовал руками в воздухе внушительные формы Рингволд. Я кивнул.

— Неплохо-неплохо, — продолжил Финней. — На твоем месте, Боддеккер, я бы не упускал шанса.

— А я и не упускаю, — сказал я и показал на цветок. — Это знак благодарности на долгую память.

Со стороны от занавески донеслась странная музыка, и Весельчак произнес плохим театральным шепотом:

— Мистер Боддеккер, выпроваживайте скорее этих типов. В этом выпуске Бей и Жги летят на Луну!

— Сейчас, — отозвался я и снова повернулся к гостям: — Что вас привело?

Финней придвинул к моей постели стул.

— Ой! Я не могу дышать, — произнес хриплый голос. Спеннер уселся в ногах кровати и водрузил ноутбук на

столик.

— Хе-хе, Бей, это потому, что мы в вакууме! Смотри, щаз взорвешься!

Оба моих посетителя открыли ноутбуки и деловито застучали по клавишам.

Резкий свист, как будто баллон загорелся, а потом смачный хлопок.

Финней со Спеннером переглянулись и кивнули.