Терри Сазерн - Кэнди

— Сериал называется «Они встретились в парке». Это две параллельные истории двух молодых людей, искалеченных войной. Искалеченных, в смысле, духовно. Фильм начинается с общего плана военного госпиталя в Лос-Анджелесе, снятого с высоты птичьего полета. Камера как бы кружит над территорией госпиталя, медленно снижаясь под музыку, склеенную из фрагментов нескольких патриотических произведений — «Морской гимн США», «Батопорты открыты, выходим в море», «Военно-воздушные силы» и т. д., — такая музыкальная мозаика, которая завершается нарастающим крещендо «Поднять якоря» в исполнении хора из 200 одиннадцатилетних мальчиков. Пока мы приближаемся к зданию госпиталя, голос за кадром (может быть, голос сенатора Дирксена) читает посвящение — что-нибудь про самопожертвование, беззаветную верность долгу и т. д., и т. п., всех врачей, медсестер и медбратьев во всех военных госпиталях «по всей нашей великой стране… по всей Америке». Музыка постепенно стихает, и теперь в кадре — больничная палата (одна из бесчисленных сотен и тысяч — необходимо передать именно такое ощущение — но все-таки есть в ней и что-то индивидуальное). Все очень торжественно и серьезно. В палате — всего одна койка. Рядом с койкой стоят два врача. Старший из докторов внимательно изучает карту пациента. Его молодой коллега выжидающе смотрит на него. Видно, что он глубоко уважает своего старшего товарища. Наконец, старший доктор решительно произносит: «Да, доктор, сегодня мы приступаем к шоковой терапии».

У пациента психическая травма, полученная в ходе боевых действий. Он утратил все чувства и ощущения, кроме обоняния. Каждый раз, когда он приходит в себя, он принимается яростно скрести пальцами у себя между пальцами ног, а потом нюхает их, как безумный, пытается засунуть пальцы поглубже в нос и т. д. Приходится давать ему успокоительное, чтобы он себя не поранил. Первоначальное лечение не дает результатов, и вся первая половина первой серии (общая продолжительность каждой серии — примерно час, как в «U.S. Steel Hour») состоит из повторяющихся эпизодов, когда два врача стоят у постели больного и ждут, что будет, когда он придет в себя. Каждый раз, когда это происходит, один из врачей говорит другому с искренним беспокойством: «Доктор, он приходит в себя!» Камера перемещается с лица старшего доктора на лицо молодого, опять на лицо старшего, потом — вниз, на лицо пациента, который приходит в себя, открывает глаза, пару секунд тупо таращится в потолок, а потом резко тянется к пальцам у себя на ногах. Старший из докторов хмурится и говорит: «Доктор, дайте ему успокоительное!» Эти идентичные эпизоды — каждый длиной в две минуты — повторяются пятнадцать раз. Наконец, пациента объявляют здоровым. (Это происходит во время рекламной паузы, так что те, кто не читали сценария, об этом не знают.)

После рекламы мы переносимся в маленький санаторий во французских Альпах. Необходимо позаботиться о декорациях — зрителю с первого взгляда должно быть ясно, что это очень хороший и дорогой санаторий. Палата — большая и светлая, обстановка — изысканная и стильная. Большое окно во всю стену. Из окна открывается вид на горы. Белый, подсвеченный розовым снег, небо цвета голубоватого дыма.

На кровати лежит пациентка, молодая девушка в темно-желтом переливчатом пеньюаре. Входит пожилой доктор.

ДОКТОР ГЕРШОЛЬТ: (жизнерадостно) Ну, Бемби! Как у нас самочувствие?

БЕМБИ: (нахмурившись) Что?

ДОКТОР ГЕРШОЛЬТ: (смутившись) Я хотел сказать… э… ну, ты понимаешь… как ты себя чувствуешь…

БЕМБИ: (перебивая) Доктор, мне сегодня приснился сон… такой странный сон. (Озадаченно хмурится.) То есть, ведь наши сны что-то значат… правда?

ДОКТОР ГЕРШОЛЬТ: (очень серьезно) Да, дитя мое, часто бывает, что сны что-то значат. (Умолкает на миг и продолжает с искренним интересом.) И что же тебе приснилось?

БЕМБИ: (вздыхает)

Ну, мне приснилось, что я в большом доме… он был чем-то похож на наш дом… то есть, дома, в Глендейле. И там был мой отец… мы с ним были одни… вдвоем… и я… я у него сосала. (Озадаченно хмурится.) Вот такой странный сон. И что же он значит, доктор? Тут мы снова уходим на рекламу и не слышим ответа доктора. Следующий эпизод — переполненный лифт в офисном здании на Коламбус-Серкл в Нью-Йорке. Камера «следит» за тем, как спускается лифт. Смена плана: большой вестибюль, открываются дверцы лифта (другого лифта), выходят люди. Среди них — Бемби. Она выходит из здания и идет через Центральный парк. Рядом с озером на нее налетает какой-то здоровый парень. Валит на землю, держит, чтобы не вырвалась, сдирает с нее туфли и принимается исступленно обнюхивать ее ноги, пытаясь засунуть ее пальцы поглубже себе в нос и т. д. Проходящий мимо полицейский (его играет Эдмунд Лоуи) видит «влюбленную парочку» за непотребным занятием и бросается к ним. Он оттаскивает пациента от девушки, бьет его по голове дубинкой, загоняет в озеро (сцена подводной драки и т. д.). Когда полицейский возвращается к девушке, она в бешенстве. Катается по земле, извивается, корчится и кричит с пеной у рта: «Дайте мне этого здоровенного мужика! Дайте мне хуя! Хочу! Хочу хуя! Где он? Где он?!» Она вне себя от ярости. Полицейский бьет ее дубинкой — как будто он бьет змею. «Твоя палка! — кричит Бемби, не обращая внимания на удары. — Я ХОЧУ ТВОЮ ПАЛКУ!»